Превед, сцуко, мерзавцы! Григорий «Могучий» Залупа снова спешит порадовать вас пазитивной историей. Вижу вы, чортовы канальи, неибаццо скучале по жгущщему ядерным напалмом Грегорию. Итак, двигайте жоппы поближе к своим тусклым и плоским шопесдец мониторам и гатовьтесь абассацо.
Денюху я справил как обычно. Скромно, небальшой кампанией в дваццать чилавег и восемь тёлак. Я сварганил неибацо стол – салаты, пильмени и сорок бутылок водке. Ну пацаны ищё ящикоф пять пиваса подарили. Вобщим джазили не как нищеброды какие, а с размахом. Виселье шло полным ходом. Ктота бливал, ктота зажегал в адском танце. В соседней комнате ебали девок. По очереди. Йа как именинник ёб их первым. Так я узнал што зничит заебаться. Хуле, восимь пёзд это вам мастурбаторам не ф кулачок гонять. Тут выносливость нужна и заколённый хуй.
Я паебалсо и задумалса, мне вдрук стало отчего-то грустно. Стал старше на целый гот, а так ничего харошево и не сделол. Фсё то жэ бухалово с этими дебилами и гнелой сэкс с тупыми мразями, которыйе атсосут за стакан водки. Што будет дальше? Кем я стану чериз пять лет такой жизни? А черес десить, черис ебать мой хуй двадцоть? Я стану гондоном, алкаголеком и долбоёбом. Таким жэ каг щас только старым и сцуко вредным. И можэт хуй стаять не будит. Но это врядле. Нахуй я такой буду нужен Родине, каторая вложила столько срецтв и сил в мае васпетание (в том чесле палавое)? И я сделаф добрый глаток водки з гарла, фстал иззо стола и заарал што было сил:
- Идите все НАХУЙ!!! Убирайтесь атсюда, ублюдке!
Смолкла музыка, ф саседней комнате оборвались звуки ебли, фсе замерли, павернуф ка мне напряжонные ёбла.
- Да ладно, не муди, Грегорий… - скозал Сява.
- Бля внатуре, не муди! Че случилась та? – паддержали остальные.
И они заржаф, снова продолжили свой быдлцкий дебош, а я понял, што мне больше неочем разговаривать с этим мудачьйом. Выбежал на улецу, закурил. Марозец лёхкий, бадрячок хуле. Народ кудато пездует радосный. Мимо какая-то бапка ковыряла ластами с жирным внуком.
- Тожи на выборы пашол, милог? – спрасила ана миня. – Маладец.
- Наверно, хуй ево знает ищо… - ответил йа, вытаскивая из кармана бутылку пива.
- Только оващи не ходят галасавать! – выкрикнул малалетний припиздок и спрятался за бапку.
Хуясе! Кто блять овощь? Хател переебать говнюку в нос, да испугалса что старая песда на меня набросица. Я схаркнул в снег и направил капыта ф сторону изберательнова участка. А он был в маей родной школе, с которой столько фсяких ностальгических воспоменаний связано. Первая сегорета, первое ужиралово в гавнину на новогоднем вечере, первая поёбка (с Ленкой из пятого «Г»), а также первая порванная целка (это йа практикантку-химичку совратил после урокоф). Да дахуя чиво пазитивново помнят эти выкрашенные в цвет жолтой дресни стены.
Йа пивко спрятал и захожу в кабинет. Падхажу к тёлке, которая за столом сидела. А бля она красавеца песдец! Молодая, сиси отопыриваюцца в разные стороны и блеск ебливости ф глозах. Я грю:
- Мне п прагаласавать хуё-маё! – и подмигнул ей слихка.
- Да не вопрос, паспорт давайте! – сказала девачко, покраснеф, наверно увидала, маево гришку-встаньку черес штоны. – Вот диржите биллютень и песдуйте ф кабинку.
У миня от слова биллютень как-то муторно в животе стало и чо-то кислое из горла полезло. Стаять! – подумал я, праглатил фсё обратно и в кабинку попёр.
Зашол ёбта. Раскрыл гозету, каторую мине фсучили, ну лесток всмысли этат с блевотным названьем. А там буквы какие-то, слова нипанятные, хуй прассыш чо делать-то. Я высунул ибло ис кабинки:
- Девушка! А падайдите сюда! У миня труднасти…
- В чом дело? Мене нильзя заходить к вам!
- Да похуй, чо ты как эта то бля? Не обламывай внатуре-то…
- Ну харашо… - встала и ка мне. – Че хатели?
- А за каво мне галасавать? – спрасил я.
- Это ваше право, за каво хотите, за таво и стафьте свой голас.
- Да вы пасматрите, как дахуя тут всиго написано! Я читать зайебусь нах!
- Ну што вы, тут жи всё просто… - она склонилась к белютеню, выставиф в маю сторану свою спортивную аптянутую чорной мини-юпкой жопу.
Это шанс, понил йа, запуская щупальца под тонкую ткань и трогая ягодицы этой девужки. Трусоф на ней не было. Я правёл пальцем па ейо кучерявой пелотке. Там всё было мокро и скользко от смазке. Дефка задрожала и насадилась пиздой на палецц. Давненько не еблась, смекнул йа. Вырваф хуй из ширинки, втиснул ево куда нада, тоисть в плотненькую пиздёнку. И начал иё ебсти с чудовищной силай. Та балдейет, из горла стон рвёцца, а я пивас дастал, закурил сигарету и далблю, далблю эту суку, каг паследний рас, стряхивая пепел на её спину. Чуфствуйу, ща канчина хлынет. За волосы дефчину хвать и в ротовую полость ощасливил. Заебись, рабочий рот! Так сосала, будто ат этова зависила ейо жизнь. И я давай пулять ей ф горло свой драгаценный нах генофонт. А это афца глотать не стала. Видно паобедала нихуйско. На лецо фсё и збрызнул.
Отдышалсо я, глотнул певка. Левой страницой белютеня вытер хуй, правой мордаху этой доброй дифчонки. А лист ф урну бросил, всё каг полагаеццо. Я сделал свой выбор, ощутиф нихуёвую причастность к судьбе страны. И на призеденцкийе выбары палубому приду. Патамушто люблю Родену и мне не похуй.
Граждани, хадите на выбары!
С уважением, Григорий Залупа.
