Бабье лето наконец-то наступило, вырвав пару теплых дней из лап промозглой осени. Погода стояла расчудесная. Природа только начала переодеваться в красно-золотое убранство, и в эти дни казалось, что лето пошло на новый виток, ловко обманув остальные времена года. В синеву неба можно было всматриваться до бесконечности. Легкий ветер гнал наверху небольшие облачка, те постоянно меняли свои очертания, превращаясь в совершенно невообразимые фигуры. Два человека лежали в окопе и, глядя на небо, неспешно разговаривали.
- Смотри, Палыч, вон-то справа на лошадь похоже! Такая коняга белая, у нас в колхозе есть, ух и резвая, ети ее мать! Как-то убежала, так мы с мужиками ее пол дня ловили, измучились все.
- Да нет там лошади никакой, хоть убей, не вижу! Зато вон - точно башка фашиста в каске, один в один! Видишь?
- Ну у тебя и фантазия, друг! Что-то не различаю ее нигде.
- Да ты слепой просто, вон же, над нами прямо!
- Да ну ее! Палыч, а что ты будешь делать, когда война закончится?
Седой мужчина с загорелым лицом и белой, неровно подрезанной, бородой посмотрел на второго, совсем еще пацана, рыжего, с взлохмаченной копной волос и россыпью веснушек на носу. – А она закончится? Не верю я в это, да боюсь и не увижу уже победы. Война сожрет нас. Три года прошло, вся земля кровью пропиталась, а все мало ей, курве! А я внуков хочу понянчить, совсем ведь чертенята маленькие еще…
- Да ладно тебе, где наша не пропадала! Задавим этих выродков, как пить дать, Палыч, задавим!
- Ты пулемет лучше проверь, давила! А то враг нагрянет, а мы тут с тобой лясы точим.
Рыжий подполз к обложенному дерном оружию, пощелкал затвором и заглянул в ящик, стоящий рядом.
- Патронов маловато будет, с таким боезапасом хрен че навоюешь!
Внезапно седой напрягся и стал всматриваться в сторону ближайшего леса.
- Палыч, ты чего это?
- Тсссс! Там движется кто-то, вроде не один. Заляг!
- Ну что там?
- Фрицы кажись, принесло все-таки скотов!
На открытое пространство, выбрался передовой отряд неприятеля. С десяток человек в коричневой форме вышли на опушку и громко о чем-то заговорили. Один из них достал полевой бинокль и начал осмотр окрестностей.
- Точно они, суки! - Палыч сжал в руках приклад, так, что костяшки пальцев побелели – похоже, нет у нас другой судьбы, Рыжий.
Тот выглянул из окопа, и тут же свалился вниз.
- Черт, их там уже роты на две, не меньше, навалило! В нашу сторону потопали…Палыч, подпустим ближе, чтоб наверняка…
Мир замер, странная тишина разлилась вокруг. Ветер больше не шумел в кронах деревьев, многочисленная мошкара перестала жужжать над головами, даже птицы замолкли, словно и вправду, ожидали чего-то. Только изредка в прицеле дрожала травинка, да два сердца гулко отстукивали ритм. Солнце нещадно жарило спину, Рыжий в сто двадцать пятый раз проклял его, утер пот, заливающий глаза и зашептал – Ближе, Палыч, ближе! Пусть еще подойдут!
Люди в коричневых мундирах двигались словно в замедленном кино, метр за метром сокращая расстояние. Седой мужчина посмотрел на парнишку, улыбнулся и прошептал – Родина за нами, Рыжий, видать судьба нам здесь…
Через мгновение небо над лесом пронзил крик – Ебашь их, Палыч! Ебашь на всю катушку! Крупнокалиберный пулемет тяжело застрочил, выплевывая из дула вперемешку огонь и смерть. Первый ряд фрицев скосило через несколько секунд, пули превращали тех, кто только что были людьми, в кровавые ошметки, по сторонам полетели оторванные куски тел. Рыжий видел, как кому-то очередью разорвало горло. Голова человека осталась болтаться на тонком куске кожи, тело еще пару секунд стояло и, обливаясь темной кровью, медленно осело на землю, Внезапно пулемет издал сухой щелчок , и выстрелы прекратились.
- Пааалыч! Стреляй!
- Патроны, патроны кончились! Черт!
Фашисты уже опомнились и короткими перебежками направлялись в сторону окопа.
Седой достал ППШ и посмотрел на подростка – Беги к нашим. Пожалуй, я один сегодня!
В этот момент рядом что-то рвануло и мир погрузился во тьму.
Бабье лето было в самом разгаре, лучи солнца весело играли с золотом листвы. Казалось, что лес светится изнутри, весь пылает золотым огнем. Небо все такое же синее с белыми вкраплениями причудливых облаков завораживало взгляд. Солнце нещадно палило. Рядом с холмиком, увенчанным красной фанерной звездой, стоял старик с россыпью медалей на груди. Он достал платок и вытер слезу, затерявшую в морщинках на щеке. – Прости, Палыч. Прости мне, что я выжил… Видать, не было у нас другой судьбы… Старик отдал честь. По небу плыло облако, похожее на белую лошадь.
Дэвид Духовный
