Библиотечная книга: «Я, как профессиональная проститутка не первой свежести. Истаскалась, потрепалась – пользуются грамотеи ведь все кому не лень, а лавры достаются этой сутенёрше библиотекарше»!
Любовный роман в домашней библиотеке: «Ах – как надоело мёртвым грузом лежать на полке рядом с этими гадкими боевиками. За пять лет прочитала меня только хозяйка и две её близкие подруги. Жаль ведь – а как хочется попробовать настоящего мужчину! Чтобы он меня взял своими крепкими, сильными руками и читал бы, читал бы, читал – от верхней корки и до нижней»!
За границей книга в мягком переплёте считается одноразовой. Там её, как правило, прочитают и в мусорный пластиковый мешок выбрасывают. Так вот – мысль этой книги: «Я, как презерватив – один только раз используют и сразу в мусорное ведро».
Кроссовки спортсмена-марафонца: «Уж луч-ше бы э-тот и-ди-от сто-мет-ров-ки бе-гал. Тогда б вмес-то двух с по-ло-ви-ной ча-сов де-сять се-кунд пят-ка-ми в по-дош-ву по-лу-ча-ли, да по-те-ли бы мень-ше».
Пылесос: «У-у-у-у, жрать хочу-у-у-у. Всё, что попадётся спорю-ю-ю-ю».
Пластилин у трёхлетней девочки: «Ах, как надоели эти шарики, яички и колбаски. Давно бы уж пора папу с мамой лепить ».
Представьте себе такую картину. Мужчина и женщина сидят в зале за столом, ужинают, свет выключен, а на середине стола горит ароматизированная свеча, ну, знаете, наверное, про такие. Так вот – мысли этой самой сексуально озабоченной свечки: «Вот так всегда – я им свечу, даю тепло, благоухаю на весь зал. В общем, создаю уют и интимную обстановку. А в ответ, неблагодарные, жуют, на меня даже и не смотрят, а только пожирающими взглядами друг на друга. А потом, как всегда на меня дунут – это в лучшем случае, а в худшем, плюнут, и сами в спальню на эти гадкие и развратные подушки, которые готовы лечь под кого угодно. Жаль – а ведь так хочется хотя бы одним лучиком, ну хоть одной искоркой, увидеть продолжение. Они там тяжело вздыхают, охают, ревут, орут, как звери…. Да ну их – животные неблагодарные»!
Ливерная колбаса: «Вискас, Чаппи, Педигрипал…. Да я всех их вместе взятых сексуальнее на миске выгляжу. А запах от меня не то, что от этих тошнотиков. Готова пойти на любое пари. Ставлю последнее – те внутренности, находящиеся у меня под оболочкой…. Положите на соседние миски меня и эти вонючие сухари и скользко-сопливые кусочки. Да до них даже и не дотронутся, пока меня не съедят»!
Заварочный чайник: «Чашки, как девчонки – хитрющие-е-е…. Стоит только посмотреть, что там у них внизу…. Не дай бог заглядишься – через минуту всё содержимое выкачают. Говорил мне папа, большой чайник со свистком. «Не суй свой нос куда не следует. Кому ты потом пустой будешь нужен»?
Нож, разрезающий арбуз: «Для меня арбуз, как для мужчины женщина…. Сначала – зелёная, твёрдая и невкусная, а уж потом – розовая, мягкая и сладкая».
Пуховик на женщине: «Сначала я – из пуха заграничной курицы, потом кожаный жакет – из шкуры барана, дальше свитер – из шерсти овцы, затем хлопковая майка – из узбекского цветка. Дальше – капроновые колготки из какой-то синтетики. Ещё ниже – шёлковая комбинация из куколок какой-то там китайской гусеницы. И только потом, как утверждают мужчины… только потом – своя… натуральная… мягкая… нежная… тёплая… волнующая кожа. У них ещё загадка такая есть про это… «Пока её раздеваешь – слёзы проливаешь» или нет, не так… «Пока её раздеваешь – сто потов прольёшь». Тьфу ты – опять запутался. Ну, в общем – не женщина, а не то луковица, не то капуста какая-то»!
Домашний цветок. Представьте себе такую ситуацию…. Хозяева уехали на месяц в отпуск и попросили соседку иногда его поливать: «Ну вот, и куда они пропали, черти. Ладно, хоть ходит тут одна, культурная. Раз в неделю поливает, чтоб не высох. Хоть бы пукнула раз. А кто углекислый газ вырабатывать будет, кто я спрашиваю!? Так ведь недолго и задохнуться – это в сплошном кислороде-то. Караул, спасите, задыхаюсь! Поднесите ко мне выхлопную трубу»!
Представьте себе термос у еврея в квартире…. На кухне у него не газовая, а электрическая плита. Так вот – мысли этого термоса: «И чего он в меня наливает? Кофе – не кофе, а бурда какая-то. Чай – не чай, а какая-то жёлтая водичка. А сахар – он вообще хоть знает, что это такое? Да, в общем, чего это я так разгорячился – он ведь меня и купил только из-за того, чтобы на электричестве экономить»!
Хозяин вышел из дома и забыл выключить приёмник: «Европа плюс, Европа плюс – чего, идиот, ору, всё равно ведь ни одна скотина не услышит»!
Детский волчок в действии: «У-у-у-у-у-у… ой, что это голова закружилась, сейчас упаду-у-у-трь-трь-трь».
Детские игрушки о преимуществе детских писателей-мужчин над детскими писательницами-женщинами.
Бычок: «Про этого деревянного идиота один мужик целую сказку сочинил. А про нас какая-то женщина коротенькие четверостишия. Буратино этот в конце сказки в волшебную страну попал. А про нас садистка какая-то стихи писала…. Не могла мне доску подлиннее, километров на пять, сочинить. Реже бы падать пришлось, бока бы меньше болели».
Заяц: «А меня определила к какой-то растеряхе – из-за неё до нитки весь промок, заброшенный на скамейке – до сих пор зуб на зуб не попадает»!
Медведь: «А меня, вообще, калекой на всю жизнь оставила, так ведь и померла не отремонтировав. Ладно хоть к хозяйке хорошей попал. До сих пор меня, инвалида, любит»!
Мячик: «А меня, вообще, утопить хотела – хорошо я плавать умею. Мне-то что – девочку до слёз довела»!
Буратино: «Ну и что вы тут мне все завидуете? Докопаться не до чего – опять в нос хотите дать? Нечего мне завидовать…. Всего четыре строчки – зато какая глубина мысли»!
Икона с ликом святого: «Ну, посмотри на меня, ну хоть одним глазком, мельком хотя бы! Идиот – тьфу ты чёрт…. На грех меня – святого человека наводишь. Да, прошли те времена, когда на меня молились, в красный угол ставили. Лампадками лик освещали. Ну, что за времена пошли – антихристы и чёртовы дети…. Ну вот – опять согрешил. Прости меня, господи, деревяшку неблагодарную»!
Диван: «Не хозяева, а садисты какие-то…. Пару лет после мебельной фабрики у них и живу-то всего, а вот чувствую, ещё столько же, и всё – не выдержу и развалюсь. Уж лучше бы меня какие-нибудь пенсионеры купили»!
Телевизор: «Даже с утра… даже с утра, как следует не дают поспать. Включат… и смотрят, и смотрят, и смотрят, не торопясь пережевывая то завтрак, то обед, то ужин. А по ночам, так вообще, оргии устраивают. Одна пара на диване, а другая на моём голубом экране».
Дециметровая антенна: «Я на них работаю – вкалываю, как негр на плантации. Ловлю, значит, эти дециметровые волны. А они, неблагодарные, поставят меня задом к телевизору и не дают его посмотреть. А там, за окном всегда одно и тоже – улица, дома, ночью звёзды. На прошлой неделе, правда, один мужик прямо в лужу упал. Его двое таких же друзей поднимали и тоже там же оказались. Все перевозились, как свиньи, смешно было аж до помех на экране телевизора. А он орёт… «Все на выборы! Голосуй за меня»! Да кому ты нужен, когда на улице такое классное шоу трёх поросят разыгралось»!
Шерстяной ковёр, лежащий на полу: «Ходят по мне, как по какому-то синтетическому паласу, а как напьются, сначала прыгают, как сумасшедшие – у них это называется танцами, а потом норовят улечься поспать. Из-за этого я больше караоке люблю – орут себе во всё горло, никого не топчут. Да ещё этот рэкет – пылесос чёртов – всё ведь отбирает, что таким непосильным трудом накапливаю. Надоело -–повесьте меня на стену, да смотрите сколько влезет! И, умоляю, не выколачивайте зимой на снегу выбивалкой – ненавижу избиение, тем более на холоде. Лучше уж дома щёткой пыль нежно смахивайте».
Батарея: «Не ценят меня хозяева. Зимой всякие разные холодные и сырые вещи кладут – правда ведь неприятно. Хоть бы покрасили, черти полосатые, не видят что ли – вся облупленная вишу. Сейчас, как обижусь, да как лопну – ох уж вы у меня и побегаете»!
Унитаз во время непосредственного пользования: «Привет, задница, опять ты! И откуда только в тебе столько дерьма набирается? По помойкам, что ли лазаешь? Скажи своему хозяину – пусть найдёт там пробку, а я её в тебя завтра же и вобью. А то ты, задница, для меня так задницей на всю жизнь и останешься»!
