Однажды в далеком сибирском городе Б. случилось землетрясение. Чтобы понять, каким сюрпризом стало землетрясение для города Б., нужно представить себе равнину на долгие километры, степной ковыль, лес и маленький приземистый город, который единственный раз за всю свою трехсотлетнюю историю трясся лишь в 90-х - от смеха, когда в городском конкурсе под эротичным названием «Самый удобный автобус» неожиданно победил троллейбус. Этот факт выбил из колеи городское правительство, объявившее накануне со всей торжественностью: на победителе крупными буквами напишут «самый удобный автобус города Б.». Власти никак не предполагали, что из жалости допущенный до конкурса троллейбус возьмет и победит. Народ даже подозревали в саботаже и провокации. Так или иначе, а неделю чиновники ломали голову, что делать в этой непростой ситуации. Ведь с одной стороны, обещали написать «автобус». А с другой – если весь мир увидит, что лучшим автобусом города Б. является троллейбус, сюда навсегда переведут главный офис наркоконтроля.
В итоге написали «самый лучший троллейбус».
А спустя пять лет ранним сентябрьским утром город Б. дважды порядочно тряхнуло. Позже выяснится, что это следствие какой-то загадочной цепной реакции, которая началась где-то в Южном полушарии и совершенно непредсказуемым образом через горы докатилась до Б. В общем и целом, ничего страшного. Никто не пострадал.
Однако это в прямом смысле потрясение вывело многих жителей города Б. из привычного состояния. Что с ними случилось, так и осталось мне непонятным.
Больше всех меня поразил фотограф М., угрюмый черный человек низкого роста. В тот самый момент, когда стены и пол только начали дрожать, фотограф М. своим примером опроверг расхожее убеждение, что человек сам по себе не способен развивать скорость звука. Он вылетел из лаборатории так стремительно, что когда мелькнул в дверях с четырьмя штативами под мышкой и двумя фотоаппаратами на шее, звук от него еще только наполнял офис. Спустя секунду М. уже несся по центральному проспекту в крайнем левом ряду. Он признался, что пробежал двенадцать километров.
Зернопромышленник К. в это время обедал с семьей в итальянском ресторане. Когда затрепыхались бокалы и бармен стал ловко ловить падающие бутылки, народ недовольно загудел. Началась паника, К. спокойно встал, собрал семейство и вышел из ресторана, не заплатив за обед. Позже он объяснял, что совсем не испугался и не захотел сэкономить, просто вдруг понял, что именно сейчас и именно здесь следует поступить как свинья. Может, больше и не будет такого шанса у приличного человека. Потом К. было очень стыдно.
В то же время на другом конце города незнакомый инженер лет сорока пропал из собственной квартиры. Его тщетно искали повсюду, санитары морга прятались от родственников в гробах. А через два дня он вернулся – так же внезапно, как пропал. Оказалось, инженер все это время сидел на крыше высотного дома. Он и еще пять таких же экспериментаторов ждали следующего толчка. Им хотелось покачаться.
В самое сердце меня поразил целый дом, в котором люди решили от греха подальше ночевать на улице. Они вытащили во двор диваны и кресла, поставили палатки, зажгли костры. Запахло шашлыком, появилась гитара. Предприниматели развернули торговлю. Это продолжалось несколько дней.
Трогательным мне кажется и то, что китайский турист, выскочивший из гостиничной постели в одних трусах, не вернулся назад - его приютила свадебная процессия.
На фоне этого совершенно тривиальной кажется история семейной пары, выбежавшей во время землетрясения на улицу. Когда все стихло, муж, профессор экономики, кинулся в квартиру за документами и деньгами, жена осталась ждать. Через несколько часов она нашла его в квартире совершенно пьяным. На столе стояла пустая бутылка водки. Играла легкая музыка.
Эти дни город жил как последние. Ночная жизнь не затихала. Преподаватели перестали ходить на лекции. Кондуктора прощали «зайцев». В городском ЗАГСе был побит рекорд по поданным заявлениям.
Истории о том, как два земных толчка встряхнули унылый город и что-то изменили в мозгах его жителей, еще долго пересказывали друг другу. Но потом все стихло, забылось и теперь кажется, что ничего такого не было и быть не могло.
