Рабочий автобус остановился почти напротив загаженной бычками, бутылками, и пачками от сигарет остановки.
Почему почти? Потому что еще не остывшая железная конструкция смердила как вокзальный сортир.
В тишину августовских сумерек, с нарастающим гулом выходила толпа работяг, когда мальчонка лет пяти подбежал к ораве, высматривая голубыми, шустрыми глазёнками папу.
- Папа-папа! – закричал мальчишка, протискиваясь сквозь дурно пахнущий людской поток.
- Серёжка, сынок! Ты чего это по темну гуляешь?
- Я не гуляю, я тебя встречаю. Немного обидевшись, буркнул пацан.
- Ай хитрюга! Знаешь что у папы сегодня зарплата. Ну пойдем в магазин.
Магазин на округу был один, так что добрая половина прибывших, ринулись в одну сторону.
- Люб, я так больше не могу.
Трясущейся рукой, Нина поднесла полный стакан вина к бледным губам, и жадно, шумно с клокотаньем выпила его.
- Бляаадь! Ну почему всё так, почему!
Ошарашенная Нина молча посмотрела на истерику подруги. Выдержала небольшую паузу, и попыталась шуткой сменить атмосферу.
- Я значит думаю мы тут будем песни орать, а ты мне истерить вздумала?
Но, увидев отрешённый стеклянный взгляд куда-то сквозь пол, поняла, что не тот случай.
- Ну что случилось моя хорошая? Опять твой козёл гонял тебя?
- Да нет, что ты! С того раза ни-ни.
Нина, чуть замедленным движением, попыталась налить себе еще стакан, но Люба перехватила бутылку,
- Я вижу, тут вином не обойдёшься.
Убрав вино на столешницу, она открыла дверцу шкафа, вытащила две рюмки, достала из холодильника ноль пять белого и звонко опустила его на стол.
Глубокая тарелка горячих пельменей, с двумя вилками на перевес, через минуту украшала "праздничный стол".
- Аааа! Ты же запиваешь. Пять сек.
Нина не слушала её, и не замечала. Раскрасневшиеся лицо и шея, заблестели от выступившего пота.
- Так сынок, ну-ка быстро говори, чего хочешь? А то вон видишь, очередь какая!
Вместо ответа сын спросил:
- Пап, а что такое «хуёво»?
Магазинчик взорвался хохотом. А офигевший папа, потерял дар речи.
- А чего смешного?
Хлопая ресницами, удивлялся малец.
Толпа ещё громче захохотала. А тучная продавщица, от смеха тряслась как большой кусок сала, только в фартуке.
Коля раскраснелся как помидор, взял сына за руку и под утихающие смешки вышел с ним на улицу.
- Ну-ка рассказывай, кто тебя этому слову научил?
Пробасил он присевши на корточки.
- Пап, ты чего ругаешься?
- Нет, сынок это ты ругаешься. Это плохое слово. И я хочу, чтобы больше не говорил его.
- Значит, мама тоже ругалась?
Глаза у папы стали по пять копеек.
- Так это тебе мама говорила?
- Не мне, тёте Любе по телефону.
- Таак! Какие слова ещё она говорила?
- Пап. Не ругай маму.
От вида перепуганных глаз сына, с которых вот-вот предательски сорвётся слеза, у Коли невольно накатило и сразу в горле ком.
- Да нет сынок, ты что? Не буду я её ругать. Только скажи мне, как она это слово сказала?
- Я отпросился у мамы, чтобы тебя встретить, и зашёл сначала в туалет. А когда вышел, мама сказала по телефону, - «Люб мне хуёво, я сейчас приду к тебе с бутылкой».
- Уйду я от него. Уставившись в точку, почти не своим голосом сказала Нина.
Непонимание приводило Любу, нет, не в замешательство, а в бешенство. И будь на месте Нины кто другой, трех этажного с переборами точно бы не избежать.
- А ну рассказывай в чём дело? Ты знаешь, я без дела болтать не люблю.
- Знаю – переходя на плачь - поэтому к тебе пришла. Что мне делать Люб?
- У Коли баба появилась что ли?
- Нет вроде – всхлипывая.
- Снова пьёт?
- Тьфу-тьфу-тьфу.
- Зарплату домой не носит?
- Да носит!
- Так чего тебе ещё надо? С жиру бесишься, ей Богу.
Люба одна воспитывала двоих сыновей, и по её меркам, Нина была счастливой женщиной, у которой муж не пьет, не бьет и деньги домой приносит.
- Мы перестали ездить к моим в деревню - продолжала Нина.
- Ну здрасте! После того что теть Шура в каталажку его на три дня…
- Так год уже прошёл, и вообще, она же извинилась потом. Да не в этом дело.
Нина опять в слёзы.
- Мать, ты вроде ёще не в дрова. Нормально объясни, в чём дело?
Нина сделала глубокий вдох, пытаясь подобрать слова. А Люба, меж тем, налила по второй.
- Выпей. Ща разговоришься - Люба подала подруге рюмку и растянула тонкие губы в кривой улыбке, хитро прищурив глаза.
- Я хочу, чтобы у нас с ним было как раньше. Хочу, чтобы он смотрел на меня как раньше. Чтобы говорил со мной как раньше. Чтобы трогал меня как раньше. Понимаешь?
«Так вон оно чё» - подумала про себя Люба, вставая со стула, и шагнула к туалету.
- Вода. Это всё вода – циничным тоном начала она. - Любовь она только в молодости бывает, а как гормоны отыграли, сплошной расчет. – продолжала она сквозь открытую дверь санузла. - А у тебя такой мужик! Тут и считать нечего. Держаться тебе за него надо. Поняла?
- Да я и так держусь, но…
- Никаких но! – Люба поднялась с сиденья, шумно поправилась и, выходя из комнаты - Скучно вам стало? Так это бывает. Родите ещё одного. Забот прибавится, позабудешь скуку.
Сидя на скамейке у дома, Коля перебирал мысли и попутно осушал бутылку пива, а Серёжа понимающе молчал, смотрел на папу, изредка вздыхал вслед за ним и потягивал из трубочки вишнёвый сок.
- Знаешь сынок - оборвал тишину Коля, - вон то слово, про которое ты спрашивал, означает – плохо. Понял?
- Понял. Значит маме сейчас плохо?
- Не знаю сынок, наверное.
- Значит, мы должны ей помочь?
Коля, не сдерживая улыбки, потрепал по-отечески голову Серёжи:
- Ну конечно сынок. Конечно.
Не сговариваясь, они оба подняли глаза на окна второго этажа, откуда выглядывала холодная темнота.
- Хочешь, позвони своему, скажи, что у меня переночуешь? Всё равно моих оболтусов ещё неделю не будет.
- Ты что, а Серёжа как?
- Да ладно тебе, уж одну-то ночку как-нибудь справятся.
Не успела Нина договорить, как в дверь раздался звонок.
- Мои пришли – почти мгновенно выпалила Нина.
- Сиди! Я разберусь.
- Люб не надо. Пойду я, спасибо тебе.
- Да погодь-ка ты, вдруг не они.
Люба деловито подошла к двери, поправила прическу, подтянула джинсы. Обернувшись к подруге, стоящей в проёме, мол "Как я тебе?" и получив одобрительный кивок и палец вверх, Люба открыла дверь.
На пороге были Коля с Сережей. У папы в руках пакет, а у сына два красивых букета.
- Ну что? Гостей принимаете? - Робко вымолвил Коля.
- Таких-то? Конечно, принимаем! - Нина не сдерживала восторга.
Пока маленький джентльмен вручал дамам цветы, а Люба расхваливала его, Коля и Нина смотрели молча друг на друга, и понимали что-то такое, что могут понять только два по-настоящему любящих друг друга человека.
А Сережа, увидев улыбающуюся маму, от радости вскрикнул
- Мам, а тебе уже не хуёво? – секундную паузу разорвал взрыв смеха!!!
© Slova.
