«Кальмары, цыпленок, морковь, перец. Что же еще?» - пыталась вспомнить я, неспешно плетясь к супермаркету. Ведь что-то еще надо было. Как обычно я понадеялась на свою дырявую память и не написала список необходимых продуктов.
Решив пойти от обратного, я начала вспоминать, что я хотела сегодня приготовить. Как никак день святого Валентина. Вроде как праздник, хоть я и не понимаю, что надо праздновать. Единственное, что меня радует в этот день – подарки Мусика. Итак, на ужин сегодня у нас будут фаршированные каль..
- Лелька, етитская сила!
Я обернулась. Меня догоняла Олеська.
- Ну ты что, в самом деле? С самого перекрестка за тобой бегу и ору, а тебе хоть бы хер по деревне, даже не оборачиваешься! В магазин пошла? Я с тобой прогуляюсь.
Она подхватила меня под руку и, вываливая последние новости, потащила вперед.
- Мусик где? Что делать будете сегодня?
- А может по пивку? – вдруг спросила я. – Мусик сегодня задерживается, да и до ужина времени много.
Олеська из породы легких на подъем, не припоминаю случая, чтобы когда-то мне приходилось долго ее уговаривать. Мы сделали разворот на сто восемьдесят градусов, и пошли к Олеське, решив купить пиво в магазине рядом с ее домом.
- Возьмем сразу пятилитровую баклажку, - деловито предложила она. – Чтобы по десять раз не бегать.
Я согласилась. О праздничном ужине я еще думала, надеясь, что выпью немного и успею вернуться домой хотя бы до пяти вечера.
Запиликал телефон. Светка.
- Лелька, привет, опять забыла номер твоей квартиры.
- А зачем? – удивилась я.
- Стою у твоего подъезда, дверь закрыта.
После пятисекундного совещания, Светке были даны указания, в какую сторону ей нужно идти, чтобы мы захватили ее по дороге.
Я осталась у магазина ждать Светку, Олеська зашла тариться. Появились они одновременно. Светка вывернула из-за угла, волоча пятилитровую емкость пива, Олеська появилась в дверях магазина с такой же баклагой. «Вот тебе и ужин, блядь», - грустно подумалось мне.
- Сейчас к свекровке заглянем, и ко мне поднимемся, - обрадовала нас Олеська.
У нас с ней общая свекровь, потому что Олеська – жена младшего Мусикиного братца. Только Олеська живет с ней в одном доме, а я чуть в стороне, от того Олеська имеет честь лицезреть ее каждый день, а я не больше раза в год, а то и реже.
Мы со Светкой остались на лестничной площадке, а Олеська шмыгнула в квартиру. Закурив, мы прислушивались к голосам, слышавшимся этажом выше.
- Сука, блядь, на хуй, овца! – орал мужской сиплый голос.
- Сам пошел в пизду! – отзывался визгливый женский.
- Дай, блядь, полтинник, тварь! – снова мужской.
- Пошел на хуй, алкаш! – визжали в ответ.
Перекинувшись еще несколькими фразами, сильно перегруженными матюками, мужик гаркнул:
- Ну и хуй с тобой! Не вой, когда сдохну!
Громко хлопнула дверь и мужик, проклиная жадную бабу, не дающую на опохмел, начал спускаться вниз.
Мы со Светкой отошли к лифту, чтобы мужик смог пройти. Баклажки сиротливо стояли на лестнице. Алкаш замолчал на полуслове.
Дальнейшее произошло за считанные секунды. Он в два прыжка преодолел лестничный пролет, ловко подхватил одну бутыль, вцепился в перила, чтобы его не занесло на повороте, и уже готов был скакать дальше, когда открылась дверь и в подъезд высунулась свекровь.
Реденькие волосики, цвета медной проволоки, были намотаны на металлические бигуди, на лицо была назмазана субстанция нежно-зеленого цвета, в которой я узнала очищающий крем-маску, который дарила Олеське на день рождения. Эта маска застывала на лице, а потом снималась единым лоскутом, как кожа. Свекровь походила на утопленницу, чье лицо покрыли лаком, потрескавшимся в нескольких местах. Из-за того, что маска стягивала кожу, губы ее были страшно выпячены, а глаза от неожиданности выпучены.
Под этим великолепием находилось квадратненькое тело, облаченное в голубенькую сорочку с кружевными бретелями и голубые же рейтузы с начесом.
- Леля, - начала было свекровь, но договорить ей не дал мужик.
Взвизгнув, он попытался дать задний ход, но инерция несла его вниз.
Мы не успели даже понять, что произошло, когда он подвернул ногу и кубарем покатился вниз. Пятилитровая емкость весело прыгала следом.
Я залипла, вытаращив глаза, Светка замерла с прилипшей к губе сигаретой, мужик лежал возле мусоропровода, делая вид, что умер. При этом он усиленно жмурился и бормотал что-то о бесах, и просил не бить его.
- Опять Витька чудит? – Олеська отодвинула испуганную свекровку, спустилась вниз, забрала украденное аборигеном пиво и сунула ему две десятки. – Это тебе за прыжок из-под купола цирка без страховки, - пояснила она.
Мы уже приканчивали вторые пять литров, когда позвонил Мусик.
- Валентиночка моя, - нежно промяукал он. – Жду тебя на нашем месте.
И дал отбой.
Наше место – небольшой ресторан, находящийся в трех остановках от дома, куда мы с Мусиком часто заглядываем. Знают нас там как Иосифа Израильевича и Сару Абрамовну Сукерман. Добропорядочную еврейскую пару, которая много ест, пьет и оставляет хорошие чаевые. Когда они в первый раз назвали Мусика Иосифом Израильевичем, мы сначала не въехали, а потом вспомнили, как в прошлый раз, напившись, потребовали Книгу жалоб и предложений, где похвалили обслуживающий персонал, повара, метрдотеля и гардеробщицу, подписавшись этим «именами». С тех пор мы для них Ёся и Сара.
Мы с девками быстро допили пиво, так же быстро заскочили ко мне для быстрого же переодевания в приличную одежду, и поспешили к моему ненаглядному Мусику-Валентину. То, что девочки были лишними на этом празднике жизни, мне почему-то совсем не пришло в голову.
На полдороги мы начали метаться в поисках укромного места, чтобы незаметно пожурчать. Завернув в какой-то двор, мы обнаружили гаражи с не очень удачным закутком. Так как сил не было терпеть совсем, мы дружно присели в рядок, вертя головами, готовые подорваться в случае опасности. Плохо рассчитав объем выпитого, засели мы надолго. Поэтому, когда из-за угла вышли две фигуры, очень сильно похожие на доблестных милиционеров, и остановились напротив, никто из нас не успел сделать вид, что мы тут просто мило беседуем. Фигуры терпеливо ждали рядом, мы же, немного смущаясь, молча натягивали белье и одергивали шубы.
- А что такого? – с вызовом начала Светка. – Мы же не виноваты, что поблизости нет общественного туалета.
- Ага, - буркнул тот, что пониже, обошел нас и пристроился в угол, копошась в области ширинки. Второй последовал за товарищем.
- Мы тоже люди, между прочим, - пояснил второй, не оборачиваясь.
У входа в ресторан стоял Дед Мороз в человеческий рост, приветливо виляя задницей под Jingl Bells. Метрдотель расплылся в улыбке, провел нас до гардероба, дождался, пока мы разденемся, и повел нас в зал, где сидел Мусик с очень удивленным лицом.
- Валентин мой, вот и мы, твои Валентинки, - проворковала я, шкандыбая к нему.
Он хотел что-то ответить, но лицо его вытянулось еще больше, а за моей спиной раздался голос моего брата.
- Мусик! Лелька! Вы тоже тут? А чего не сказали, что сюда пойдете? Сразу бы стол заказали!
Утром, проснувшись на полу гостиной брата, рядом с Мусиком и Светкой, я пыталась восстановить в памяти прошедший вечер.
Вот мы со Светкой зажали в углу фокусника, который выступал в тот вечер. Кажется, мы пытались найти волшебного кролика. И я точно помню, что искали мы его не в шляпе. В итоге, престидижитатор перестал сопротивляться, и, тихо млея и краснея, затих. Впрочем, кролика мы так и не нашли.
Выйдя с Мусиком на улицу, проветриться, я застряла каблуком в дурацком резиновом коврике и упала на Деда Мороза. Следом за нами вышел брат, и, пошатнувшись, упал на только что установленную обратно игрушку.
В конкурсе на самый долгий поцелуй мы с Мусиком выиграли какого-то мерзкого жука в рамке, а брат, присосавшийся к Олеське, упаковку презервативов и пиздюли от законной супруги, которая пыталась оторвать его от пьяной девицы.
Светка вроде исполнила легкий стриптиз, пока я пыталась отнять инструмент у саксофониста, чтобы «подудеть». Саксофонист оказался стойким и к скрытым Светкиным прелестям и к деньгам, которые предлагал ему Мусик, предупреждавший, что лучше дать мне разок дунуть, потому что «все равно не отъебется».
Последнее, что я помнила, это то, как уходя, я схватила Деда Мороза в охапку, и, крича, что поставлю дома в холле, потащила его вниз по лестнице, не обращая внимания на тянущиеся от него провода. Но в неравной схватке с метрдотелем я проиграла и Деда Мороза у меня отобрали.
- Му-у-у-уси-и-и-ик, - простонала я. – Почему мы не дома?
- Потому что сюда было ближе идти, - пробормотал он. – Уж лучше всех сюда принести, чем до нас.
- Не знаешь, почему у меня зубы болят? – удивилась я, чувствуя, как ноют два передних зуба.
Неожиданно громко расхохоталась Светка.
- А ты не помнишь, как упала? – ржала она. – Вы с братцем шли в обнимку, поддерживая друг друга, и оба пластом свалились.
- Мусик! – возмутилась я. – Почему ты меня не держал?
- Потому что тащил на себе Светку и Олеську, - он отвернулся и буркнул, - Спасибо за прекрасный вечер.
ПыСы: Мне стало нестерпимо стыдно, и я пообещала ему, что на следующий год у нас будет такой день святого Валентина, какого у нас никогда не было.
Он хрюкнул в подушку, но благоразумно промолчал.
ПыПыСы: в ту ночь, оказывается, мы два раза возвращались в ресторан, потому что в первый раз я искала сумочку, которую потом нашли в туалете у брата, а второй раз - туфли, которые через неделю нашли опять же у брата.
© Пенка
