Девочка плакала на скамейке в городском парке. Маленькая, лет шести, в белом платьице – словно только что сошла с дореволюционной открытки «С днем Ангела». Плакала так горько, как умеют плакать только дети. Так, как-будто только что весь мир вдруг обратился в подлого мальчишку, подкрался к ней и сильно дернул за аккуратно заплетенную косичку.
Петрович внимательно оглядел окрестности в поисках обидчика девочки, с твердой решимостью максимально покарать хулигана в случае обнаружения оного. Парк оказался пуст, как городской стадион, перед матчем команды нынешнего футбольного позора города с ветеранами того же позора.
- Что ж ты плачешь, милая? – ласково спросил Петрович девочку, – Обидел кто?
- А вам правда не все равно? – на секунду прекратила плакать девочка и сразу же вновь залилась слезами.
– Никто не обидел. Просто мне плакать хочется. – горестно подвывая, пояснила она.
- Дуурочка! – не сходя с ласкового тона, сказал Петрович и погладил девочку по голове – Кто ж просто так плачет-то? Нельзя просто так. Чтоб плакать – повод нужен.
- Вы мне волосы треплете! – нашла повод девочка и заплакала совсем уж громко.
Петрович внезапно для себя осознал, что, в сложившейся ситуации, любой прохожий решит, что это именно Петрович обижает девочку и постарается сделать ему максимально больно, в рамках защиты детей.
- Что ты? Что ты... – зашептал Петрович – Тише, маленькая. Ты же вон какая красивая, а плачешь. Глазки опухнут, нос покраснеет – что ж ты с собой делаешь-то?
- Ааааа! Я же тут уже больше двух часов плачу! Красоооте - хана совсем!! – зарыдала девочка – Вы меня плохо утешаете! У вас детей нету что ли? Пугать разве можно детей, ааа?
- Тише, тише! – все больше пугался Петрович – Может тебя домой отвести? А? Пойдем?
- Неееет! – не унималась девочка – Куда я пойду такая? С глазами опухшими, носом красным, да еще и волосами растрепаными?
- А ты плакать перестань и все пройдет. – увещевал Петрович – Ну хочешь... Хочешь я тебе сказку расскажу?
- Скааазкуу? – протянула девочка и шмыгнула носом – А какую?
- Ну про эту.. Как там бишь ее... Про Красную Шапочку. – вспомнил Петрович.
- Не хочу! Она грустная! – сказала девочка.
- Про Белого Бычка! – выпалил Петрович, предупреждая новый взрыв рева.
- Нет! – категорически покачала головой девочка – Не пройдет этот номер!
Не со мной! Минимум содержания, а долгоиграйка.
- Ухты, какие мы умные! –восхитился Петрович и протянул руку к голове девочки.
- Волосы! – взвизгнула девочка и засопела шумно, готовясь к плачу.
- Вот! Вот! Слушай! – заторопился Петрович – Жила-была Старуха!
- Со Стариком? – уточнила девочка.
- Без! Старика у нее не было! – тараторил Петрович – Он еще в прошлом году за колобком побежал и не вернулся. Такая вот трагедь приключилась в жизни Старухи.
- Колобок съел Старика? – удивилась девочка.
- Если бы! Полбеды было бы, если бы Колобок! – уверенно продолжал Петрович - Медведю скормил. За право прохода. Вот такой вот подлый интриган был этот Колобок.
- Сферический негодяй! – хихикнула девочка.
- Круглый дура...
- Не дурак! Раз такое придумал – далеко не дурак! – перебила девочка – А то заплачу сейчас!
- Круглый подлец! – поправился Петрович – Долгое время промышлял тем, что сдавал семейству муравьев угол.
- Где? – удивилась девочка.
- В голове своей. Вот такой вот был подлец. – вздохнул Петрович – Главное в объявлении «Жрать можно вволю, прямо с пола». Муравьишки придут, а угла-то и нет. А этот смеется! Песенки поет!
- Чудовище! – ахнула девочка.
- А ты думала! – кивнул Петрович – Бедным Йориком прикидывался еще в далеких селах! Деньги просил в сельсовете! Вот такой вот странный пончик у старухи получился. Все наплакались! Ой не на простом огне он был испечен! Ой не на простом! Не печь его изрыгнула, но геена огненная!!
- Вранье это. – уверенно сказала девочка – Не станет Геена изрыгать его. Ибо сказано...
- Цыц! Мала еще меня учить! – раздухарился Петрович – Сказка – ложь! Да! В ней! Намек!
- Иногда даже заскок! Добрым молодцам – Ларек! – засмеялась девочка.
- Сели поздно вечерком! Бабы за одним столом! Кабы я была Капица! Молвит первая тупица! – Петрович декламировал, расхаживая вдоль скамейки.
- Хахахаха! – засмеялась девочка – Я б для круглого стола! С радостью б доклад прочла!
- Для квадратного б молчала! Всё очки бы поправляла! – загыгыкал Петрович.
- А причем здесь Колобок? – хитро спросила девочка
- Он не низок! Он высок! Катит гордо он по полю. Филоствует там вволю. Не боится тли и моли, те с него имеют долю! – справился Петрович.
- Хахахаха! – упала на скамейку девочка – А старуха?
- Поделом! – посуровел Петрович – Кто ж героем-Колобком в боулинге сбивает ноль!
- Колобком-ноль? – переспросила девочка – Понимаю...Сильная рифма.
- Именно! Такой игры не видали там шары! – клинило все больше Петровича – Ноль! Позор для Колобка.
- Вот и кончена игра! – хихикнула девочка – Пойду я. Спасибо, тебе Петрович. Большое. Так грустно было, понимаешь.... Так грустно..
- А чего плакала-то хоть? – вырвалось у Петровича – Ты, конечно, не подумай, что я напоминаю, мне интересно просто.
- Как же мне не плакать-то? Как? – серьезно сказала Девочка – Умерла ведь я вчера. Умерла. Привидение я.
И вдруг начала превращаться в белесую дымку.
- Как? Как умерла? Бедняжка! – пожалел было Петрович Девочку, и сразу испугался – Ох, епт!!!!
- Не боись! – засмеялась Девочка – Пошутила я!
- Да? – полегчало Петровичу, несмотря на что сквозь девочку по-прежнему отчетливо просматривались деревья и скамейка – Точно?
- Да точно! – уверила его Девочка взмывая над скамейкой – Не вчера я! Лет сто назад. Ну или сто пять.
- А.. А это.. – Петрович седел с очень приличной для него скоростью – А какая разинца-то? Все равно ж привидение!
- Ты что недавнишние – скучные очень. – пояснила Девочка – Я вообще удивляюсь как ты сам не догадался.
- Да откуда я знал-то? – возмутился Петрович – Девочка, как девочка.
- Тююю. Дурак. Недавнишние непрозрачными не умеют становиться! – шепотом сказала Девочка – И твердыми не умеют. Вот и прячутся всегда. Неужто не знал, Петрович?
- А имя?! То есть отчество мое ты откуда знаешь? – спросил опять Петрович.
Девочка засмеялась, покрутила пальцем у виска – мол, дурак ты Петрович, превратилась в Вупи Голдберг и медленно растаяла в ночной тишине.
© frumich
