Шестьдесят третий год, наверное. Калужское шоссе еще совсем узкое. Если встречаются две машины, то каждая берёт немножко вправо, чтобы разъехаться. Правда, машин тогда было совсем чуть-чуть, так что ничего, нормально.
Едем однажды с папой в Москву с дачи. И вдруг – пробка. Ну, не как теперь, а машин шесть или восемь. В основном грузовые. Подъезжаем ближе: батюшки! Грузовик врезался в другой грузовик. Один развернут поперек, радиатор дымится, второй лежит на боку. Один водитель вроде ничего, хотя очень бледный. Наверное, головой стукнулся. У другого сломана рука. Оперся спиной о березу, стонет. Кто-то лезет к нему с дощечками и бинтом, шину наложить. Кто-то этого айболита оттаскивает, говорит, что уже «скорая» выехала, из деревни позвонили. Народ одни мужики.
Вдруг со стороны Москвы раздается настойчивое бибиканье.
Вижу – серая «Волга» пытается протыриться. А как проедешь? Во-первых, машин с той, московской стороны, уже штук десять скопилось. А главное, разбитые грузовики совсем дорогу перегородили.
Из «Волги» вылезает тетенька. Даже скорее девушка. Совсем молодая. В форме лейтенанта. Юбка цвета хаки. Пиджачок. Беретик с кокардой. В руке портфель.
Она строго говорит:
- Дайте проехать! Я фельдъегерь!
Дело в том, что на Калужском шоссе есть правительственные дачи. Наверное, эта девушка везет туда какие-то бумаги.
- Дайте проехать фельдъегерю! – требует она.
Мужики возмущенно орут:
- Иди на **й! Авария, в ****у! Не видишь, б***ь, х*егерь фельдъ****ый?!
Девушка сухо парирует:
- Товарищи, я всё вижу. Но зачем же сразу колкости?
© clear-text
