- Дела, - думал Антюха, пересчитывая мятый ворох десяток – все имевшиеся у него деньги.
– Хуевые дела, - поправил себя сам, разглядывая одиноко торчащую из пачки сигарету. - Впрочем, могло быть и хуже.
О временах когда было хуже он старался не вспоминать. Что там было: драка - суд-тюрьма. После, по возвращению, легкая оторопь перед новой дверью своей квартиры, и разъяренный бугай, выскочивший на звонок: тебе, что, сука, назад на тюрьму захотелось? У меня все бумаги оформлены - я хозяин, пошел отсюда!
- Не дергайся, Антюха, - посоветовал тогда знакомый жулик. – Мусора твою хату обрабатывали, они здесь такими делами рулят. Один тоже, как ты, откинулся, вернулся домой, а ему – здравствуйте! Так вы же померли, вас же опознали! Квартира переведена в наследство, все чин по козырю. Он пошел куда-то права качать, да и опознался, только уже на этот раз по-настоящему.
Дальше начались поиски жилья. Блатхаты, заброшенная комната в рабочем бараке – ни воды, ни света, только каким-то чудом не отрезанная от центрального отопления батарея, дававшая крохи тепла. После, когда барак снесли, вокзалы – чердаки. Так бы и совсем забомжевал, если бы не продавщица Нинка с рынка, где Антюха подрабатывал сторожем у ночных палаток.
- Что, - спросила как-то. – Жить совсем негде? Ну, пойдем…
- Я, - говорила она, после, сразу тебя заприметила. Ты – хороший. Скажи, любишь?
- Да отстань ты, - отмахивался он. - Чудны вы бабы: устроила ромашку, любишь – не любишь. Живем и живем.
Вот только когда не стало Нинки, уже после похорон, где ее родные, зная, что комнату она завещала ему, а не им, не ели – глотали Антюху глазами не жуя, появилась тоска.
- Теперь, - пытался объяснить он, выпивая с товарищем, - когда Нинки нет, всегда как будто выпить хочется. А пьешь – но все равно хочется, потому что не то. Пустота какая-то, понимаешь? Еще и эти ее родственники..Будто я виноват в чем.
- Угу, - отвечал тот. – Как не понять. Наливай. А за родственников забудь, лишил ты их радости горя. Такое не прощают.
Закурив последнюю сигарету, Антюха еще раз прошелся по комнате в поисках заначек и, убедившись в их отсутствии, стараясь не хлопать входной дверью, чтобы не разбудить соседей по коммуналке, вышел на улицу.
Местный ночной «Бродвей» был тих и немноголюден. Вдоль дороги, рассевшись по машинам, в поисках заработка спали таксисты. Испитая, иссушенная придорожная блядь было вцепилась в рукав его куртки, но встретившись взглядом, поспешно скрылась в тени деревьев. За столиками еще незакрытого по случаю окончания сезона летнего кафе виднелось несколько силуэтов.
- Зайду, - подумал Антюха, – Вдруг кто-нибудь да нальет. Впрочем, никаких особых надежд на встречу со знакомыми при деньгах, он не испытывал.
- Олег! – радостно закричал человек из-за ближайшего столика. – Присаживайся ко мне. Вот так встреча! А я проездом, понимаешь. Сто лет в этой дыре не был, а тут ностальгия – дай, думаю...
- Здорово, - отозвался Антюха, присаживаясь. – Одноклассничек. Ну, рассказывай? Только на сухую разговоры говорить – сам понимаешь..
- Не вопрос, - с некоторым удовольствием осматривая неказистость Антюхи, отозвался бывший школьный товарищ. – Кстати, не переживай – я угощаю. Для меня деньги не проблема, а ты, судя по всему, как всегда на мели.
- Чего это как всегда?! - подумал Антюха раздраженно, но промолчал. – Поесть да выпить на халяву, плюс, может и денег занять удастся – ишь какой важный.
Сутуло-сонная официантка, смачно шаркая ногами, поставила на стол поднос с водкой и разогретыми в микроволновке шашлыками. Сделала вид, будто собирается открыть бутылку, но, получив кивок – мол, сами справимся, словно освободившись от непомерной тяжести, распрямилась и, покачивая останками фигуры, ушла.
Антюха, рассеяно поддакивая ударившемуся в воспоминания собеседнику, - да-да, помню, конечно, - разливал водку, производя нехитрые расчеты. Себе побольше – этому чуть-чуть. Бутылку выпьем, быстро, а там, пусть берет вторую и расплачивается. Уснет еще, ну его.
- Как я рад, дружище, что свалил с этой чертовой дыры, - кричал одноклассник. – А то бы всю жизнь тут куковал, так бы и пропал.
Он рассказывал что-то про Мальдивы и Анталию. Про новую двухэтажную квартиру в ультрамодном жилом комплексе -Алые Паруса, про машину, - да она стоит, как это кафе, понимаешь?
- Молодец, молодец, - забывая налить собеседнику, подзадоривал Антюха. – Хвались, гляжу – есть чем! Слушай, может, пивка возьмем, на завтра? Уж больно хорошо сидим, поправляться надо будет.
Как только на столике появились пивные бутылки, из тени выхода кафе, выдвинулась фигура. – Мужики, - попросил подошедший бомж. – Бутылочки не выкидывайте, Христа ради.
- Да пошел ты, - неожиданно потеряв хвастливое благодушие, раскричался одноклассник. – Вали, чтоб тебя не видел больше!
- Ты чего это, - спросил Антюха. – А?
- Ненавижу таких. Ходят, просят, будто заработать не могут. От лени все.
- А как же ему зарабатывать? Воровать?
- Ой, вот не надо петь военных песен, - раздраженно отмахнулся одноклассник. – Я сам бомжевал, знаю, что почем.
- Как? – удивился Антюха. – Ты - и бомжевал?
- Так тренинг такой. Как тебе объяснить проще, игра такая. Платишь специальной конторе, тебя отвозят в чужой город, высаживают без всего, и вертись, как хочешь. Нет, следят, конечно, чтоб не прибили ненароком, чтоб не посадили, следят, но все по-настоящему. Ни денег, ни паспорта, ни черта – выживай.
- Подожди, подожди, - замотал головой Антюха, - я, похоже, перебрал. Не соображу. Платил деньги, чтоб побыть бомжом?
- Ну, говорю же. Десятка зелени – все удовольствие. Зато….
Заспанный сержант, то и дело клюя носом в обшарпанный стол, просыпался, недоуменно глядя по сторонам. Курил, бормоча что-то невнятное, ходил по тесному помещению дежурного отделения, садился и снова начинал клевать носом.
- Антипов, - крикнул он, в очередной раз проснувшись. – Вот скажи, на кой чорт ты
его бил?
- Да так, гражданин начальник, - из темноты обезьянника, откликнулся Антюха.- За дело.
- Да какое дело? Официантка сказала – сидели, пили, все мирно, и вдруг. Опять ведь загремишь!
- Сержант, ты сколько денег зарабатываешь? – спросил Антюха. – Тут - баксов сто пятьдесят? Плюс халтуришь, кабаки охраняя ночами, еще столько же? А скажи по-честному, слабо тебе десятку зелени отдать, чтоб пожить неделю бомжом?
- Ты у меня сейчас договоришься, - в сердцах плюнул сержант.- Огрею дубинкой и скажу, что так и было, шутник. Придумал тоже.
- Вот и я буду говорить, что так и было, - пытаясь устроиться поудобней на шершавых досках нар, закрывая глаза, думал Антюха. – Года на три, так точно наговорю.
© bydylai
