В нашей семье всегда был культ труда. До сих пор помню худшее ругательство из уст моей бабушки до 80-ти лет проработавшей акушеркой – Тунеядец. Поэтому, уж кем-кем, а тунеядцем мне стать никогда не грозило. И где я только ни успела поработать в своей жизни.
Первая моя оплачиваемая работа была в школе, в шестом классе, на практике. Как сейчас помню, мальчиковый кабинет труда. Огромные станки с тисками. Берешь лерку, нарезаешь ею фаску на шпильке, предварительно хорошо смочив всю конструкцию маслом. Без малейшего понятия, почему на сей благородный труд кинули весь класс, включая девочек, но факт остается фактом – целый год, дважды в неделю мы выпускали шпильки, которые потом шли куда-то в дивайс, обогревающий ноги водителям трамваев.
Не могу сказать, что было плохо. Такая монотонная работа немного сродни моему любимому занятию - сбору грибов. Можно думать о чем-то своем, не торопясь, часами. Наверное там, я надумалась на всю оставшуюся жизнь и до сих пор удачно вворачиваю те, слесарные, заготовки в свои бессмертные опусы. Минус был только один. Масло. Оно разъедало руки , и кожа между пальцами была, как у ящера, желтой и потрескавшейся. Еще год после этой практики, я приводила руки в порядок.
Классе в восьмом я открыла для себя новый источник заработка – Ленфильм, массовки. Да… Это было куда выгоднее шпилек с лерками, не говоря уже о том, что гораздо увлекательнее. Великие и знаменитые актеры совсем рядом, рестораны, в которые в реальной жизни мне дорога была закрыта, ввиду крайней бедности и молодости, хоть и с резиновой икрой и севрюгой из булки, но, все равно, почти как настоящие. Исторические декорации, платья с кринолинами, расстрелы в подвалах большевиков и шабаш нечистой силы, я все это видела своими глазами. Не говоря уже о таких Богах как Галина Вишневская, Владислав Стржельчик, Олег Борисов совсем рядом со мной… Да, это было прекрасное время, которое окончательно поставило на место мои восторженно-девичьи мозги и похоронило мечты о том, чтобы стать актрисой. Нечеловечески тяжелый труд. Лерки отдыхают.
А потом грянули тяжелые времена, Ленфильм резко зачах, сахар пропал, трамваи кончились вместе со шпильками. И именно тогда в моей жизни наступила череда самых необыкновенных работ. Сначала моя мама, пытаясь хоть как-то выжить на зарплату инженера, шила кепки, а мой первый мужчина удачно пристраивал их по коммерческим киоскам. Потом я, включив мозг, первого мужчину из схемы исключила и стала пристраивать кепки самостоятельно, что подняло наши с мамой доходы в 2 раза. Так я узнала, что такое посредничество и капиталистическая эксплуатация. Прекрасная была работа, думаю, что именно она сделала из меня бизнесмена.
Потом мы с мамой долгое время красили яица. Раз в месяц в нашем доме появлялась “дама с яицами”, которая приносила нам кучу деревянных болванок в форме яиц. Мама покрывала их черной краской, а я рисовала сверху картинки – зимние избушки зимой, летние избушки летом, мама покрывала все лаком и сушила. За пару дней выходных я успевала раскрасить 20 яиц, руки потом дрожали от напряжения, но 5 долларов за яйцо были настоящим богатством. Наверное именно тогда я поняла что быть художником –мое призвание.
А однажды у моего очередного молодого человека, который занимался производством паленой водки на пивном заводе Вена, случился казус – типография выпустила этикетки для водки из толстой бумаги, и автомат отказался их клеить. Недолго подумав, мальчик позвал всех своих девушек –бывших и настоящих и посадил клеить этикетки вручную в подвале пивзавода. За очень приличные деньги. До сих помню ту неделю, проведенную бок о бок в соцсоревновании с его предыдущей, смотревшей на меня ненавидящим взглядом. Наверное с тех пор, у меня очень крепкие нервы и не произошел еще тот катаклизм, который выведет меня из себя всерьез и надолго. Из моих этикеток, кстати, не отлетела ни одна. А бывшая потом дважды переклеивала 40 ящиков.
Ну а потом у меня была вовсе сказочная работа на рекламе сигарет, которую я бросила с тяжелым вздохом только став дизайнером после института. Ночная жизнь, новые знакомства. Вот представьте себе – полный кабак народу, которым уже хорошо, и ничего на данный момент, кроме покоя, не надо, а ты подходишь к каждому и заставляешь пробовать отраву твою вместо отравы их собственной, заставляешь менять их пачки на свои, заставляешь их отвлекаться от собственных девушек, и надето на тебе при этом такое, что на тебя даже смотреть не очень удобно. Именно та, предпоследняя работа, навсегда избавила меня от комплексов и научила тому, что, если я верю в своей жизни, что что-то хорошо, то я могу убедить в своей правоте любого, а, если не верю – то, хоть плати мне деньги, хоть нет, толку не будет. Главное – это искренность. Даже на работе.
Ну, а про нынешнюю работу вы в курсе. Это -мое все. Хобби, любимое времяпровождение, пот и слезы, разочарования. и потери, праздники и путешествия, комплименты и слава, и даже оргазмы от хорошо выполненной работы. И самое главное - радость по дороге туда и любовь к понедельникам.
А в общем и целом, труд – это прекрасно. Любой. И, если любить свою работу, а не вкалывать за бабки, жизнь становится иной. Потому что, как ни верти, а работа – это больше, чем половина всего времени, именуемого жизнью. А мучиться полжизни – это преступление, нелюбимая работа – это еще страшнее, чем постылая женщина. Потому, надо или работать любимую работу, или научиться любить ту, что есть. Тогда потери и неудачи на всех остальных фронтах жизни не будут столь значимы и страшны. Ведь, все равно, полжизни вам с гарантией будет хорошо.
© Маша Чебурашкина
