Я помню этот период плохо. Он длился несколько месяцев. Я жил в сьемной квартире один. Много пил и мало спал. Искал себя после развода с молодой женой. Мы были первыми друг у друга, и следующие не появлялись восемь лет. Потом я узнал и ушел. В никуда из ниоткуда. И многое приходилось учиться делать сначала и спать получалось так плохо. Я открывал для себя эту жизнь с большим опозданием, и здесь описаны вспышки памяти, воспоминания о тех летних днях, когда я пытался забыться.
1. Деньги-товар.
Стакан с виски на столике уже нагрелся до комнатной. Я курил и старался не отводить взгляд. Не закрывать глаза. Не думать о том что случилось. Просто нужно больше алкоголя и женщин, чтоб заполнить пустоту. Я был в самом начале своего пути.
Днем я был на свидании, первом за прошедшие восемь лет первом свидании. Знакомства в клубах — всегда плохая идея. Я пригласил ее в бар, потому что мучался похмельем. Она пила со мной наравне и шатаясь я провел ее домой. Поцелуй на прощание все испортил. Возможно, я просто еще не привык, и мне очень хотелось позвонить и попробовать вернуть прошлое.
Но теперь все в порядке. Здесь женщины обходительны и ласковы со мной. Они нежны и трепетны. Если абстрагироваться от финансовой стороны вопроса – стриптизерши – это то что нужно. Я продолжаю пить. Сегодня среда. На часах начало первого.
- Если б знал, что так буду жить, купил бы себе часы, где 24 отметки. Знал бы день или ночь, — говорю я вслух.
У меня на коленях Анжелика. Длинные ноги, пухлые губы, темные волосы. Слабые груди в корсете. Очень хочет уйти со мной в кабинку. Шею мне массирует Марго, а рядом на диване Жанна держит за руку. Я хорош, я просто им нравлюсь. Дело не в деньгах, главное себя убедить.
Девочки танцуют на помосте. Шест раскален, да и я тоже. Виски без колы, нервы и похоть. Выбираю Алену. Белый пеньюар на смуглой коже. Шикарное тело. Пустые глаза. Вообщем, то что надо. Она берет меня за руку и ведет в кабинку. Я закрываю глаза. Она хороша, забываешь обо всем. Стараешься продержаться подольше. Потом очень сильно и жарко, и сразу пустота. И отдаешь купюры, все вспоминаешь и хочется домой. Выхожу и не подаю виду. Фильмы с Микки Рурком пошли впрок. Сажусь за барную стойку и прикуриваю. Алкоголь заполняет пустоту. Алена присаживается рядом. Между нами теперь невидимая нить. Мы связаны тайной. Я ее угощаю коктейлем, мы курим.
— Ну как ты? – спрашивает меня.
- Хорошо. Ты умничка. Бог наградил телом таким шикарным.
- Это папа с мамой постарались, — смеется она.
Смотрю на нее. Может станет кому-то женой. Испортит психику.
— Ты откуда такая хорошая?
- Из Черновцов. Киев покоряю, — с сарказмом заметила и отпила из стакана.
— И как работается? – мое вечное любопытство.
- С такими как ты – отлично.
- Нравится?
— Знаешь, мы не от хорошей жизни сюда идем, говори она уверенно глядя мне в глаза.
- Мы тоже, — ответил я за мужиков всего мира.
Я вышел и понял, что уже трезв. Мне было жутко одиноко. Или я это сам себе так внушил? Странно, ведь кто-то страдает от одиночества, а другой наслаждается свободой.
Назвал таксисту адрес. Тот кивнул головой. Деньги, лифт, ключи, прихожая, ванна, стакан воды и кровать. Скорее бы утро. Я встану, выпью чай, оденусь и буду как все. И жизнь по кругу как у лошади в парке.
2. Чужая жена.
Балкон. Распахнуты окна на Восток. Зарево скоро превратится в восход. Я на балконе в одних джинсах. Голый торс, курю успокоившись. Чай отдает тепло воздуху, мыслями где-то далеко я. Вид на проспект. Ранние машины пролетают в воскресное утро. Я еще не ложился и уже протрезвел. И это вид не из моего окна.
— Ты как тут, грустишь?, — Девушка в моей белой рубашке и с голыми ногами вошла на узкий балкон.
- Нет, малышка, просто рассвет встречаю, — отвечаю я.
- Меня Аня зовут, если забыл, так что перестань называть меня «малышкой».
— Я помню, малышка, — « А ведь действительно Аня, а я думал что Яна, да какая к черту разница?!».
Она рыжая. Под тридцать. Стройное тело, тяжелый взгляд, еще пьяна. Хочет продолжения. Дышит грудью под моей рубашкой. Ее руки ищут и находят. И я не сдержусь и мне это нравится. «Неизвестно когда еще такое обломиться» — говорю сам себе и снова все повторяется.
Отпиваю чай из чашки. Прикуриваю Она обнимает меня за плечи. Крепко прижимается. « Не успела в этот раз наверное или просто одурела от одиночества», — думаю я.
Я обессилел. Хочется спать. И кушать. Ее голос прорвался сквозь панцирь моей дремоты.
— Ты какой-то потерянный, что с тобой?
— Подустал я Анечка, надо сил набраться.
— Я вообще говорю, глаза нездоровые у тебя, потухшие. Употребляешь что-то, — спросила она испуганно.
— Нет. Развелся недавно.
— А, это же отлично. Свободный мужчина не должен чувствовать себя одиноко. Особенно рядом с такой огненной девушкой как я.
— Не должен, — медленно говорю я себе, — а чувствует.
Солнце поднялось над домами. Настроение начало падать. Так у меня всегда под утро. Спать надо ложиться. Но я сделал ошибку.
— А ты почему одна?
— Я почти разведена, — игриво отвечает рыжая Аня.
— Всмысле – почти?, — я что-то потерял нить беседы.
- У нас с мужем были сложные отношения, мы расходились сходились, делали ошибки, прощали.
— Известная история, — пытаюсь на тормозах спустить я ненужную мне информацию.
— Он прекрасный человек, молодой инженер, досадно что так все у нас получается.
— А муж то сейчас где?, — уже озабоченно спрашиваю я.
— Игорь в больнице, у него что-то с почками., — спокойно отвечает она глядя мне в глаза. Наверное пытается успокоить. Задержать хотя бы на завтрак.
Я отвожу взгляд. Смотрю в угол балкона и вижу там гантели. Тяжелые, килограмм по пятнадцать. И спиннинги в углу. И чашка с эмблемой «Манчестер Юнайтед». Выхожу в кухню. Магниты с Шри-Ланки, Египта, Тайланда. Наверное вместе летали. Когда-то кто-то точно также ходил по кухне моей жены, пока меня не было. Скверное чувство.
— Вы вместе что-ли живете?, — спрашиваю я.
— Пока что вместе.
Я начинаю одевать рубашку, застегивать пуговицы, джинсы. Телефон, кошелек, ключи.
— Мне пора, я пойду, — отвечаю, — «Мне противно», — прогорив про себя.
— Странный ты, но было хорошо, звони, если захочешь, номер я записала тебе в телефон.
Мокасины на ноги и в подъезд. Пешком вниз по лестнице. Шум проспекта прочищает мозги. Я чувствую что предал всех мужиков, которым сложно, которые в армии или рейсе или больнице. Ничего не хочется. Только в душ. « Ты далеко пойдешь такими темпами», — думаю я. Кстати, надо удалить ее номер. Проверил, действительно появился новый контакт «Анна не забудь». Такое забудешь. «Потом удалю», — подумал я.
Так и не удалил.
3. Море.
Теперь время тянется медленно. Часы прибавили в весе. И оставаться наедине со своими мыслями очень опасно. И я начинаю старательно занимать себя. Покупаю куриное филе и пытаюсь себе приготовить что-то съедобное. Конечно же не получается. Ложусь под штангу и жму вес больше собственного, молочу кулаками боксерскую грушу, играю в карты на деньги. Подолгу принимаю душ. Читаю «Вешние воды» Тургенева.
Хватило меня не надолго. Через неделю я собрал сумку и уехал к морю. Одесса встречала жарой и невероятно сексуальной женщиной на рецепции отеля. Я позавтракал и пошел к морю. На пляже было пусто и я выбрал топчан у самой кромки воды. Прибой спокойно подкатывался к моим ногам. Вода холодная, возвращает к жизни. Я делаю, шаг, второй, третий и ныряю. Вода обжигает холодом, я выныриваю и усердно работаю руками и ногами. Останавливаюсь, переворачиваюсь на спину, смотрю на небо. И мне тепло, и берег метрах в пятидесяти кажется таким далеким, и я стараюсь дышать пореже.
День был жарким. Я пообедал и уснул в номере. Проснулся вечером и от звонка телефона. Звонила моя бывшая жена.
— Привет, ты как?, — говори она. Голос ее дрожит, повисла пауза. Прошло полтора месяца с нашей последней встречи в суде.
— Нормально, что хочешь?
— Ну зачем ты так? Я думала мы будем общаться, ты мой очень близкий человек и я скучаю по тебе, мне тебя не хватает. Я не хочу тебя терять.
— Раньше надо было думать
— Давай встретимся, — превозмогая себя говорит моя бывшая жена.
— Нет.
Конечно же я делаю над собой усилие. И я точно хочу ее увидеть. Этот наркотик с долгим сроком годности. Но потом точно будет еще хуже, поэтому «Нет»!
— Ты меня не поняла тогда? Я же все сказал. Мы не будем дружить, обмениваться впечатлениями про любовников и одалживать до зарплаты. Все кончено. У меня больше нет сил для тебя. На себя мало осталось. Я все сделал, все что мог. А ты … Знаешь, я устал от проблем с тобой за все эти годы. Честно. То ты в Англии шляешься, то в клубах, то на корпоративах. Я хочу жить своей жизнью. Понятно тебе?, — я почти срываюсь на крик., — Не звони мне больше никогда и выброси вещи мои, которые остались. Я не вернусь.
— И елочку, — уже рыдая спрашивает Настя.
Это конечно был ее шанс. Старая и искусственная елка моего детства перекочевала в нашу с ней квартиру. Вечно арендованную у ее родственников. Где я так и остался гостем. Я боюсь возвращаться.
— Все выбрасывай, освободи место для свеженького. Прощай, — я отключаю телефон. Такую поездку испортила. Теперь я точно не смогу не думать о ней.
У меня был один шанс в Одессе не думать о ней. И я пошел за ним в «Ибицу». Сергей Мазаев на сцене пел и плясал славянские танцы. Я пил много виски и не мог опьянеть. Встретился взглядом с очень милой девушкой, которая подпевала Мазаю. Она улыбнулась. К ней аккуратно подкатывал богач из ложи, пока я смотрел. Невозможно передвигаться, давка нереальная. Я прохожу мимо нее, мы знакомимся и я иду к бару сказав ей «Держи от всех оборону, я скоро вернусь». У бара я выпил, а потом выпил еще. Узнал по первым аккордам «Первый луч». Посмотрел вниз, но моей милой девушки уже нигде не было. Но рядом со мной оказалась другая. Мы выпили. Ушли к морю. Она была красива и спокойна. И оказалась бывшей проституткой, а теперь содержанкой, как и все в «Творческом отпуске».. Вырвалась к морю. Я потерял интерес к ней, тусовке, возможности секса. Мой стакан был наполовину полон виски, на безоблачном небе было полно звезд и скоро приближался рассвет.
Вернувшись в Киев я пересмотрел все фото с того концерта в сети. Хотел увидеть ту пропавшую милашку. Так и не нашел. Наверное, потому что просто не запомнил ее лицо.
4. Покой.
Лето заканчивалось. Многое осталось позади. И даже что-то светило впереди. Сегодня праздник и я собрался в город. Белая рубашка, синий блейзер, джинсы, мокасины. День был длинный и сложный. Я отдал много сил и хотел компенсации. Сел в такси в свой любимый бар. Внутри было пусто, все уехали из города в день Независимости. Я остался.
- Привет, Макс, — говорю я бармену.
— Привет, у нас сегодня тишина. .
Сажусь за пустую стойку и закуриваю. Снимаю пиджак, закатываю рукава рубашки. Смотрю как бармен-Максим смешивает кому-то «Лонг-Айленд». Он крепко сложен, рельефные бицепсы. Боксер. Готовится к дебюту на прфи-ринге зимой. Днем в зале, а вечерами за стойкой. Герой американского фильма 90-х.
Мы вспоминаем бои Льюиса и Рахмана, обсуждаем знакомых, я заказываю еще стаканчик. Это хороший бар, который раньше был модным.
— Данил, хочешь историю свежую со стойки расскажу?
— Давай конечно хочу, — отвечаю я.
— Тут паренек напился один вчера. В хлам. Пил чистую водку, запивал пивом. Старая школа короче говоря. Говорит напился с коллегами в страховой. Поехали вкабак, там еще накатили, а оттуда в бордель. И что ты думаешь там он увидел?
— Ну рассказывай, — я в нетерпении.
— Выводят им девочек на выбор, шлюх, а среди них его жена. Он в шоке. Она в обмороке. Говорила ему что на йогу ходит. Парень, вроде, при деньгах, нужды не было. Ей не хватало его, понимаешь, скучно было, куража хотелось. Сука. Он был совсем убитый горем.
- Это очень жестко. Не дай Бог. Хотя, когда моя жена начала хранить верность какому-то бедолаге, я тоже потерял веру в себя. На какое-то время. Потом собрал себя в кучу.
— Да…дела. Помню как ты пришел где-то год назад довольный такой, думал что она беременна.
— Знаешь, каждый раз когда у Маши была задержка, я искренне надеялся что она беременна. Хотел стать молодым папой. И чтоб нас стало трое. В итоге так и получилось, но третьим стал я, — мы смеемся, теперь это просто история.
Мы выпили виски. В баре было пусто. Мне нравилось быть здесь и сейчас самим собой.
Потом вспоминали как однажды я подрался с шведскими футбольными фанатами прямо возле этой стойки. Заступился за нашу девочку. Тогда я слетел с катушек, а менты пугали международным скандалом. Обошлось как-то…
Я ушел из бара под утро. Пошел пешком. Идти домой где-то час. Я не спешу. Поднимаюсь к парку Шевченко, иду по аллейке. Скоро рассвет. Чувствую себя прекрасно. Ударил гром, пошел дождь. Прячусь под деревом, курю, улыбаюсь. Красный корпус совсем рядом. У Владимирского собора остановлюсь на мгновенье. По проспекту Победы домой. Улочками детства, дворами домой. Звоню в звонок. Открывает отец.
— Пап, можно я у вас переночую, — спрашиваю я.
— Проходи тихо, обувь снимай, мать пол мыла. Минералка в кухне. Утром поговорим
— Спасибо, пап.
— Ты жив — здоров?, спросил мой старик.
— Да, там просто у соседей ремонт, клеем воняет, — я не готов к серьезным лекциям.
Я прошел в свою детскую комнату. Все как и прежде. Мяч баскетбольный под столом, старый ноутбук, грамоты, кубки, медали. В углу лежала огромная спортивная сумка и коробка из-под зимней обуви с моими вещами из семейной жизни. Значит они в курсе, значит она вещи завозила.
На столе лежал томик Экзюпери «Планета людей». Я открыл его, закладкой служила моя детская фотография. Жизнь всегда продолжается.
Разделся. Лег в кровать… И впервые быстро уснул. Мне снилось что я играю с лабрадором, которого у меня никогда не было.
