Когда телефоны были большими. А у большей части населения страны их вообще не было, мои будущие родители решили пожениться. Не знаю, когда им пришла в голову эта счастливая мысль, но реализовали они ее 30 декабря 1962 года. То есть пятьдесят лет назад. В тот первый раз я на это торжество сильно опоздал по независящим от меня причинам. Любопытные могут посмотреть в профиле на сколько именно, остальные, я надеюсь, поверят на слово.
С тех пор это вошло у меня в привычку, что бы я не делал. Тем более, что в другую привычку у меня вошло проводить большую часть рабочего времени за пределами родного города, то есть Москвы и возвращаться в него только под новый год, а числа пятого января сматываться обратно к уральским горам и прочим невообразимым стороннему человеку просторам одной шестой части суши.
Так вот, когда телефоны все еще были большими, а сотовые телефоны просто огромными, я решил больше не опаздывать, а прибыть к праздничному столу отмечаемого родителями события вовремя. И даже заранее.
Для чего не напиваться с друзьями в аэропорту вылета, как в позапозапрошлый раз, не напиваться в ресторанах порта прибытия (не помню какого, но в Москве), как в позапрошлый, не разыскивать несколько часов забытого в самолете приятеля, как в прошлый, а прибыть вовремя, как никогда еще не случалось.
Для этого предполагалось полное неучастие во всех предновогодних проводах руководителей на родину и полная, я подчеркиваю, полная, то есть абсолютная трезвость в поведении и быту. Я даже в самолете отказался от предложенного стюардессой Мартеля. Честное слово отказался (две рюмки все равно никто не унюхает ведь). Я в аэропорту не пил с друзьями за прилет. Я не предлагал водителю заехать в «тут недалеко ресторанчик один с сауной и девками».
Я забрал у водителя свой новенький московский телефон Nokia-720 и проверил наличие разрешения Минсвязи и доверенности на использование, выписанной на свое имя. За время моего отсутствия контора обзавела меня сотовым телефоном.
Водитель со всеми мерами предосторожности уложил в багажник сумку-кофр с двумя приличными костюмами темного цвета внутри и двумя неприличного размера бутылками башкирской водки «Аксаковская» в карманах. Бутылки были чуть больше двух литров в объеме каждая, а телефон…
Вы видели когда-нибудь телефон Nokia-720? Этот замечательный аппарат, вполне годившийся для использования в спортивном зале вместо штангового блина, предназначался для установки в багажнике автомобиля (с трубкой, располагающейся в салоне), но был условноносимым для чего имел удобную ручку. При переноске аппарат требовал практически абсолютной трезвости. Пьяный хозяин не всегда его контролировал и частенько телефонная трубка болталась сзади на проводе, весело подпрыгивая на каких-нибудь ступеньках. Советский мультик «Варежка» помните? Аналогично.
Подъехав к дому родителей, я извлек из багажника кофр, попрощался с водителем и начал подниматься по трем ступенькам крыльца. В сумке предательски звякнуло.
- Все-таки зацепил об ступеньку, - подумал я и ускорил шаг.
Лифт гостеприимно распахнул свои узкие двери, а в сумке звякнуло еще раз. Не менее предательски. В воздухе появился и мгновенно растаял запах хорошей водки, а я нажал на кнопку тринадцатого этажа, надеясь успеть не только на мероприятие, но и войти в отчий дом до того, как из сумки выльется все ее содержимое.
Зря. Надежды были тщетны. Никогда, вы слышите, никогда не доверяйте себя механизмам лифта под Новый год. Они находятся под влиянием судьбы и не совсем трезвого обслуживающего персонала. Лифт встал, как вкопанный. Как вкопанный между этажами встал лифт.
Некультурный в техническом плане человек в такой ситуации сначала подпрыгивает, потом жмет на кнопку и вызывает диспетчера. Культурный же поступает с точностью наоборот, и я надавил на красную кнопку вызова.
- Алле, в лифте, - раздался из динамика хриплый женский голос, - перестаньте баловаться и отпустите кнопку.
- Понапиваются сволочи, а потом в лифтах развлекаться начинают, - добавил голос из динамика как бы «про себя».
- Я не балуюсь, барышня, я застрял, я спешу, - выпалил я в район кнопки, - пришлите, пожалуйста, бригаду ремонтников.
- Спешит он, - тон неизвестной барышни стал более сердитым, - пить меньше надо. Отпусти кнопку немедленно, хулиган. Я сейчас милицию вызову.
- Во-первых, я не хулиган, я в вашем чортовом лифте застрял, - я тоже начинал злиться, - а во-вторых, милицию вызывай обязательно. Потому что если вот через пять минут не будет бригады ремонтников и наладчиков, меня в эту милицию все равно заберут. Как маньяка задушившего диспетчера лифтового хозяйства.
- Чо правда застрял? – смирился с ситуаций голос, - а ты попрыгай…
- Может тебе еще и комаринского станцевать, а? Или спеть чего? Ты не стесняйся, заказывай.
- Вот, я ж говорила, что ты пьяный, - резюмировал далекий голос, - надо милицию вызывать.
- Вызывай, вызывай, - буркнул я, - мне пофигу, кто меня отсюда достанет.
Буркнул и вспомнил про телефон. О! Можно же позвонить. Сначала родителям, чтоб не волновались. Потом в диспетчерскую мослифта с жалобой. Я набрал номер, а в лифте все сильнее и сильнее пахло хорошей водкой.
- Привет, Пап, - сказал я в трубку, - я тут тебе из вашего лифта звоню, чтоб вы не волновались, потому что я тут застрял.
- Привет, – поздоровался отец, он у меня тоже вежливый, - Как я понимаю, ты, засранец, опять напился в самолете и продолжаешь с друзьями в порту. Немедленно прекращай, бери такси и пулей домой. Мать заждалась уже. И твои у нас ждут.
- Какой порт, какие друзья? В лифте я у вас сижу, в лифте. Трезвый как стеклышко. Ты, кстати, телефон диспетчеров не знаешь?
- И звонишь из лифта? У нас там отродясь телефона не было. Там кнопка вызова бортпроводника для пьяниц только.
- Нет, ну ты издеваешься, да? – обидно, когда тебе не верят собственные родители, обидно, хотя и, надо сказать, заслуженно, - телефон у меня сотовый. Посмотри в справочнике, номер Мослифта, пожалуйста, я туда позвоню и на диспетчера жаловаться буду. Она уже полчаса ничего не делает, только станцевать просит.
- Я все слышу, между прочим! - заговорило вновь лифтовое переговорное устройство, - жаловаться он будет. Да кто тебе поверит, алкоголику, в Мослифте? Тебе вон собственный отец и то не верит.
- Может и не верит, - согласился я, - но вас это не спасет. Когда-нибудь я отсюда выйду. Найду вашу чертову диспетчерскую и устрою там такое, что Варфоломеевская ночь покажется вам новогодним утренником.
- Какая ночь? – поинтересовалась барышня, - может ты действительно не хулиганишь? Спьяну такое и не выговоришь ведь: вырфылв… Какая, говоришь, там у тебя ночь?
- Доеду, увидишь, - отрезал я и сказал отцу в трубку телефона, - если ты мне не веришь, пройди по этажам. Посмотри на котором лифт застрял. Я для ориентира петь буду.
- С какого это лешего я пойду по этажам шастать, если я тебе не верю? - поинтересовался отец, но после недолгих переговоров согласился выйти к лифтам. А я запел.
- Ну вот, - раздалось из переговорного устройства, - я ж говорила, что пьяный. Трезвые «ой мороз, мороз» в лифте не поют.
- Я для ориентира пою, меня уже родные ищут. Сейчас достанут, и я к вам пойду. – злюсь я, - и вообще это не «ой мороз, мороз», а «взвейтесь кострами синие ночи».
И петь даже перестал от злости. Стихло все. Стало слышно, что кто-то пешком сверху спускается. И капает еще что-то, где-то. Ага, «где-то». Из сумки у меня капает. И не «что-то», а водка. Других жидкостей в сумке нету. Приличная уже лужа натекла. Под ногами здорово хлюпает.
Но тут в дверь постучали.
- Да, да, - говорю, - войдите.
- Ты смотри, не наврал, - резюмирует отец, - действительно в лифте. А чем это тут пахнет? Пьяный все-таки, да?
- Пап, - спрашиваю, а сам радуюсь, что меня уже нашли, - сколько по-твоему надо выпить, чтоб прям из лифта водкой пахло через закрытые двери?
- Литра два, - папа у меня считать умеет, если надо, - как раз хватит чтоб «ой мороз, мороз» петь.
- Сдался вам этот мороз, - говорю, - это вообще «взвейтесь кострами» было, гимн пионерии то есть. У меня просто слуха нет, сам знаешь. И не пил я. Я вам тут в лифте полы водкой мою.
- Чем ты там полы моешь? – раздался голос ненавистного диспетчера, - ты там погоди, не переводи продукт. Я к тебе, хулигану, уже бригаду ремонтников выслала.
Через десять минут двери открылись и внутрь кабины, застрявшей между этажами, заглянуло двое любопытных «лифтеров».
- Ишь как водкой прет, - потянул носом один, но не отшатнулся, а заглянул поглубже, - ты смотри, какая лужа. Ты, мужик, не дотерпел, или действительно полы водкой моешь, как нам по рации передали?
- Сам ты не дотерпел, - говорю, - у меня пока я вас ждал два литра эксклюзивной водки на пол вытекло.
- Не, ну трезвый же, - басит второй лифтер, - а Катька говорила, пьяный. Пьяные такие слова не выговаривают. Вот ты попробуй, Коль, про водку такое сказать…
Пока они меж собой разговаривали, я поднатужился, сумку из лифта наверх просунул и сам вылез. И пошел домой к родителям, праздник праздновать.
Хотел было лифтерам по стакану налить, но нет, думаю. Слишком долго ехали.
Пусть из кабины вынюхивают. Но денег им немного дал, конечно. Они ж не виноваты, что у них диспетчер такая сволочная девка, оказалась. Не приведи господи такую к жены кому. Она ж «ой мороз, мороз» от «взвейтесь кострами» не отличает, зараза.
© dernaive
