Люди бывают такие, что вот смотришь на него, на человека, и думаешь: блииин, ну вот что там, в той голове-то, происходит?
Родственников не выбирают, конечно. А потому особо "приятно" понимать, что человек этот, который по каким-то там, одному себе понятным законам живёт, с тобой - одной крови.
Тётя Зоя - это отдельный персонаж.
Тётя Зоя - двоюродная сестра моей мамы, ну, в общем, мне, выходит, двоюродная тётя, что ли?
Человек загадочной, бля*ь, души и каких-то особо гибких понятий о морали.
Я знала, что обязательно о ней когда-нибудь напишу, вот капельки мне буквально не хватало.
А тут мама позвонила и хлобысь - Муза моя. И я вот прямо поняла: пора!
Ну вот, допустим, для затравочки.
Хороним папу с братом. Точнее, похоронили уже, на поминках сидим (дела давно минувших дней, чё уж плакать). Ну, представляете, да? Деревенские такие поминки, кто-то там собрался, кто-то быстро упился, соседи какие-то частями уже даже разойтись успели, мама в горе (скорее, за сыном, чем за мужем, с мужем-то давно всё понятно было), ну и вся родня наша, кто был.
Зима, сидим не на улице, а в доме, в большой комнате. Наготовили, конечно, всего.
Тётя Зоя помогает носить из кухни-пристроечки еду, что-то докладывает, порхает...
Посидели, поели, попили, разошлись.
Утром просыпаемся. Маме уже получше, смирилась, вроде, успокоилась как-то. Она вообще тётка крепкая у меня, житухой закалённая.
-Кать, - просит, - накрой на стол.
Надо ж семье позавтракать. Младшие одеваются молча, хмуро.
Я иду на кухню и понимаю, что как-то что-то не то. Вот мозг как будто сам по себе что-то зафиксировал, даже без особых раздумий, и понимает: вот сейчас чёт не так.
Вот, вроде, помню, что еды оставалось ещё много. Точно почему-то отложилось в памяти, что вечером ещё было пять зажаренных куриц, да? Да. А на стол, вроде, хорошо помню, с того момента пошли всего три. Больше как-то не надо было, всего хватало.
Значит, должно было остаться как минимум две жареных курицы. Вопрос: где эти птицы?
Обыскала кухню - нету.
Странно, думаю. Странно, ну да ладно. Не к маме ж сейчас с этим вопросом лезть.
Ищу мясо, точно помню: немного, но в мисочке ещё оставалось. Мисочка стоит, в соусе и луке, как была, а мяса в ней как-то нет.
Сыр, нарезочка, куда подевался?! Непонятно.
И самое смешное: когда тарелки на кухню относить помогала, там точно стояло три баночки майонеза. Как-то много взяли, да.
Одна стоит себе сиротливо.
И винегрет то ли переполовинен, то ли что?
Вообще непонятное творится. Надо ж, гости как подъели незаметно! Казалось, столько всего осталось.
Я с мамой поделилась за завтраком, да. Она, конечно, удивилась немного, но как-то быстро и переключилась, ну понятно, не до того.
Позавтракали, все жё, чем-то. Картошка там жареная была, винегрет, опять же, банка майонеза...
Потом я в город уехала, забылось.
Летом уже мама рассказывает:
-Ну ты представляешь эту Зойку?! Нет, ну как так?! Помнишь, ты мне про куриц после поминок говорила? Так это Зойка тогда их унесла!
А я ещё вечером после похорон подумала: а куда это она торбу прёт? Вроде без торбы приходила... да и зачем ей та торба? Но я ж тогда, ты ж понимаешь, значения не придала.
А то я что-то зашла к ней недавно, смотрю: тарелка наша стоит в сушилке! Это ж сколько времени-то прошло! Ну я и вспомнила про ту торбу, которую она у нас по двору таскала, и что ты мне утром говорила. Так я Зойку прижала, а она, представляешь, нет и всё! Ага, как же!
Сыр! Сыр и тот с тарелкой унесла! Даже тарелку не вернула!
Не разговаривали потом долго, года полтора, что ли.
Ну, простили в итоге, конечно. Во-первых, родня, а во-вторых, не злая ж, по сути, баба. Просто я ж говорю - дурная совсем и мораль у неё гибкая-гибкая, гуттаперчивая.
Чтобы вот так, чтобы с поминок куриц упереть...
* * * * *
Потом мама уже говорила: тётя Зоя отчаянно тащит. Тащит всё, что плохо лежит и при этом не прибито к полу.Тащит, причём, как-то даже не стесняясь, с мотивом "дык у вас-то всё есть", тащит на голубом глазу.
Вот странно - раньше-то, вроде, не было такого. Или не замечали?
С возрастом её переклинило, что ли?
А теперь понятно: как зайдёт - так и тащит.
Ну, мы-то выросли, вроде полегче маме стало, жизнь как-то наладилась.
Ну и вот. Мама говорит: зайдёт Зойка в гости, в тарелке яблочки лежат.
Ушла Зойка - нету яблочек. Незаметно испаряются.
Как бы не жалко, но странно - у Зои-то и свои ж есть. Вот зачем, а?
Тащит оставленную без присмотра газетку (понятно, без спроса), тащит полотенечко кухонное, тащит салфеточку и нечаянно забытую во дворе кружечку…
И главное, как тащит - не уследить.
Я маме как-то цветов искусственных привезла, букет, она просила.
Ну и нашла потом мама случайно несколько цветков из букета у Зойки в спальне.
Её хочется иногда прибить, но она тащит так странно, так нелепо как-то, втупую, и при этом так уверенно и невинно смотрит на тебя, если что, что поневоле начинаешь сомневаться: мож, это так нормально, мож, это мы дураки, а?
Было несколько раз, что снова общаться переставали, а потом - ну чего уж, пожилые люди они с мамой, поболтать по-родственному - и то отдушина.
* * * * *
Тоже было…
Это уже спустя несколько лет. Приехала я на пару дней, погостить. Ну, тётя Зоя в гости зашла, понятное дело, посидели, поговорили о том, о сём.
Я потом, когда собиралась обратно, долго серёжки искала. Так, бижутерия, но красивенькие, жалко. Не нашла. Подумала, что закатились куда-то, чё уж там...
Спустя время к маме приезжаю - баааа! Нахоодка! Серёжки мои!
Где? Дык у тёти Зои в ушах, где ж им ещё быть-то!
Это было уже даже смешно, что ли. Я, конечно, попыталась ей сказать, мол, тёть Зоя, серёжечки-то это, моииии...
Ну в ответ, понятное дело, недоумённый взгляд и скороговорочка на тему: "А что такого, ты-то вон городская, у тебя и так всё есть, тебе что, для тёти жалко?..".
* * * * *
Собственно, почему я в начале сказала, что мне Муза моя на плечо внезапно хлобыснулась...
Мама звонила, рассказывала мне кино про Зою.
В общем, вот представьте: деревня, да? Убогая такая, надо сказать, ну, если объективно.
Умирает бабка, стааарая-старая, давно ждали, пока отойдёт, тоже наша какая-то там родственница, но вычислять всё это родство я тут охренею. Умирает, надо сказать, не в деревне, а в ближайшем городе, на руках у горячо любящих бабульку внуков.
Ну, понятно, вести-то родня деревенская узнала сразу.
А у бабки почившей дом, конечно, есть. Аккурат рядом с Зойкиным стоит.
Ну, слова доброго тот домишко, если честно, не заслуживает. Ну так, стоит себе и стоит, и ладно. Всё ж можно погостить приехать, воздухом вдали от города подышать (внуки иногда бывали).
Ну так вот.
Бабка умирает, вести летят в деревню… Мама даже к внукам тем съездила, бабу Софью с почестями похоронить. Зойка всё на похороны ехать не хотела, до последнего отмазывалась. И не поехала.
Так вот. Приезжает мама через пару дней, и как-то так случайно вдруг узнаёт, что дом-то занят! Кем? Ну так ёптыть - Зойкой!
(А внуки только вот при маме говорили, что как девять дней пройдёт, в деревню наведаются, посмотреть, что там с домом тем вообще.)
Короче, пока там вся эта суета и бабка точно не вернётся, Зойка в дом быстро - шасть! - и перебралась. Заняла, значит. Ключи, благо, были.
Я ж говорю - сказочная тётя, подарочная просто.
Дальше приезжают внуки и скандал: Зойка выезжать не хочет! Ор на всю улицу: мол, вы-то городские, зачем вам этот дом, а мы тут деревенские, бедные-несчастные...
И главное, зачем он самой Зойке - тоже непонятно.
Мужа давно похоронила, детям её та деревня нафиг не сдалась, давно повыезжали, Зойка и своё-то хозяйство еле тянет
Но вот такая - взяла и заняла чужой домишко.
Выселили её, конечно, чуть не силой. И правильно, из принципа, нефиг хапать, да и вообще, какое право...
Потом, конечно, вещи бабкины стали разбирать: ни кастрюлек, ни тарелок, ни полотенечек, ни простыней и одеялок; мясорубке стааарой-престарой - и той ноги приделала.
Ну вот как только успела?
И вот что с неё взять, ну вот она такая - и пи*дец.
________
© Екатерина Безымянная
