Иногда невзначай думаешь: а почему в такой ситуации ты поступил так, а не иначе? Что повлияло на твой выбор?
Прямо с детства нужно начинать.
Когда мне было 12 лет, родители в свой отпуск вывезли меня в Литву, ещё советскую. Сняли комнату на хуторе в Варенском районе. Места волшебные: река Мяркис, роскошный лес — отец знает толк в таких вещах. Я не теряюсь, облазил всю округу, слова местные осваиваю. Мимо хутора бежит чистейший, заросший по берегам смородиной, ручей. Хозяева научили меня ловить в нём форель: нужно издалека бесшумно подползать к воде и в полулежачем положении закидывать крючок с… забыл, с чем. Пару рыбин поймал и забросил это дело (детскому темпераменту, видно, как я сейчас понимаю, не соответствует). В реке ловил на поплавочную удочку в своё удовольствие, один или с отцом. Конечно, поездки по окрестным городам, грибы, ягоды, но нашёл я тогда нехитрое детское занятие для души: таскание пескарей (гольцов?) на прозрачном песчаном перекате.
Главное, ты видишь эту стайку. Они, как солдатики, стоят тёмными колоннами на светлом полигоне, шевелят усами, и один вдруг выходит из строя отведать моего червячка. Игра такая получалась: войнушка и кормление хозяйских кошек. Иногда я уходил в заводи, в кувшинки, на спокойную воду и брал плотвичек с окунями, — эти шли на сковородку.
И вот однажды гоняю я себе солдат и слышу, — отец сзади подходит, говорит чего–то. Я хочу уже к нему повернуться, и тут как замедленная съёмка: из–под коряги справа возникает тень и бросается прямо на мою диспозицию. Поплавок мой легчайший ныряет, как не было его, инстинктивно подсекаю… и ощущаю тяжесть… огого себе тяжесть, всем тяжестям тяжесть. И тут я её увидел. Рыба, большая как лошадь! На моём крючке–единичке. На моей леске–паутинке. Этого не может быть, потому что не может… Отступаю назад и вытягиваю на берег… кого? Время возвращает своё течение, и я слышу восторженный возглас отца: «Хариус! Вот это рыбина!» Отец ужасно рад этой моей удаче. Я тоже ужасно рад, я уже хорошо разглядел этого красавца… и тут что–то во мне переключается.
Как это описать? Вот я рыбачу. Вот пойманная рыба. Всё правильно, всё хорошо. Бывали удачные экземпляры с полкило и, может быть, больше. Рыба на то и рыба, чтобы её ловить. Я вынимаю крючок из хариуса, и руки у меня дрожат. Он лежит и ловит ртом воздух. Он не добыча на удочку для пескарей. Он вообще не рыба — он личность. Вот он один такой на весь мир — зачем он попался на мою бедную голову. Я говорю отцу, что хочу его вернуть домой. Он ещё радуется за меня, ещё не понимает, что со мной происходит. Он недоумевает. Я настаиваю, и глаза мои сердито наполняются слезами. Что–то незнакомое происходит со мной, — он это видит и сдаётся.
Я бережно обнимаю хариуса двумя руками и кладу в воду. Я даже прошу прощения про себя, наверное. Он шевелит жабрами, переворачивается с боку на брюхо и медленно уходит в глубину. Всё возвращается в привычное русло, я слышу течение реки, жужжание насекомых и чувствую, как печёт солнце.
Мы молча идём домой. Отец не задаёт вопросов, он никогда не напомнит мне об этой моей выходке.
