Как показывает моя двадцатилетняя врачебная психиатрическая практика, люди у нас в городе всё больше душевные попадаются. Неравнодушные, если дело доходит до какого-нибудь флэшмоба. Всегда готовые принять участие — если речь идёт об пошуметь и побурагозить. Нет, вот так, чтобы всем дружно сняться с места и шурануть на заселение Дальнего Востока — это вряд ли, но оказать моральную поддержку и написать пару писем куда следует — это завсегда пожалуйста. Правда, очень многие, спеша проставить плюсик в свой кармический журнал, забывают проверить — а стоило оно того, чтобы вписаться? Но это, опять-таки, лень, а повод пошуметь такой соблазнительный...
Ездила тут как-то Оксана Владимировна на дом, посмотреть одну бабульку. Бабушке девяносто с каким-то там довеском лет, и, судя по всему, плевать она хотела на прогулы, что ей ставят на кладбище. Шустрая, бойкая, энергии хватило бы на автономную электрификацию отдельно взятого квартала, если бы кто догадался снабдить бабульку динамо-машиной. И направить невостребованные мегаватты в мирное русло.
Сыну бабульки уже за семьдесят. Видимо, старшее поколение и в самом деле было крепче: матушка физическим здоровьем может задавить першерона, а сын уже успел перенести инсульт, и сейчас мыкается по больницам. Его супруга разрывается между мужем и свекровью, пытаясь успеть и его без внимания не оставить, и её накормить-напоить, да ещё в квартире прибраться. Героическая женщина.
Бабулька же развлекается как может. Поскольку квартира на первом этаже, и для общения с окружающими на лавочку шкандыбать необязательно, она открывает окно и начинает жаловаться: на жизнь, на сложившуюся геополитическую ситуацию, на родственников... Да, в основном на родственников. Толку жаловаться на Америку: она вона где! За тыщу рублей на такси не доедешь. А родня — она вот, рядом, фиг куда денется. В общем, слушайте, люди добрые, что я вам сейчас расскажу.
Сын у меня — обалдуй, скупердяй и подкаблучник! Я его вот этой вот самой... этим вот самым... словом, сама рожала, а он! Он спелся с этой курвой, с этой стервой, с этой, прости господи, выхухолью! Мать её... то есть, меня... родную, в общем — забыл! Голодом морят! В холодильнике шаром покати! Третья мышь подряд вешается! Не дайте пропасть женщине в самом расцвете церебрального атеросклероза!
Бабульку знали во дворе все: спроси кого — и вам скажут, что её тут стояло ещё до закладки фундамента этого дома. И поэтому процесс превращения милой безобидной пенсионерки в пламенного дементного борца с родственниками восприняли без должной критики: ну да, ну да, оне такие, эти сыновья и снохи, им только дай волю — последний кусок хлеба сопрут! Лень и привычка не слишком глубоко соваться не в свои дела не позволила соседям сходить в гости и удостовериться, как оно там на самом деле, зато инстинкт хомячка раздувал боевые щёчки и сучил лапками: давай, что же ты молчишь, кто, если не мы, вместе мы — грозная и беспощадная биомасса!
И полетели письма в прокуратуру, в соцзащиту, в администрацию города, в ЖЭК и отдел опеки, и зачастили проверяющие в бабулькину квартиру. Приходили, ахали, возмущались за компанию, потом бабулька показывала им свой холодильник... как?! Ой, только что ведь был пуст и чист, как жопа после ведерной клизмы! Ой, благодетели ж вы мои! Спасибо, спасибо! Не даёте с голоду помереть! Кто? Сын? Сноха? Да окститесь, они если к холодильнику и подходят, то с целью тайного хищения бабулькиного имущества! Психиатр? Да-да, обязательно пригласите, пусть выпишет какой-нибудь порошок от этих клептоманов! Или мазь. А то ведь сладу никакого нет!
Побеседовав с бабулькой, поохав в унисон и покачав головой, Оксана Владимировна вышла с сыном в прихожую.
-- Что делать будем? - спросил сын.
-- Опеку оформлять, - сказала она. - На кого-нибудь из вас. И инвалидность. Скорее всего, писем от дворовых хомячков вряд ли поубавится, но вам будет легче давать на них ответ. Кроме того, меньше риск, что бабулька подарит эту квартиру какому-нибудь доброхоту за батон докторской колбасы и пачку чая.
-- А можно сделать, чтобы она перестала митинговать? - с надеждой спросил сын.
-- Если бы я знала как, - улыбнулась Оксана Владимировна, - То давно бы работала где-нибудь в другой организации, из подвалов которой видна Сибирь. Ну, может быть, чуточку спокойнее она будет, вот рецепт. Но не более того: интеллект и мировоззрение мы пока переливать не научились. Насчёт второго — может быть, оно и к лучшему.
