Я виновата? Конечно. Как в песне - «виновата за то, что люблю». Всегда, где-то в подсознании, ждала слов, - «извини, я встретил другую» и была готова к ним. Так и жила много лет с ощущением призрачности и нереальности наших отношений, жила, наслаждаясь каждой секундой. Смотрела на него, прикасалась к нему, слизывала его запах и ждала… Со временем самонадеянно решила, что все у нас хорошо и мы умрем «в один день в одной постели в позе лотоса».
Мы женаты уже 8 лет, сыну скоро исполнится пять. Когда я снова забеременела, и УЗИ показало, что будет девочка – казалось, что еще хотеть. Мы были счастливы, ну или я так думала. За неделю до родов, когда мои уже спали, а я дочитывала статью в журнале, поглаживая живот и успокаивая пинающую мою печень дочь, в телефоне мужа пискнула смс-ка. Автоматически потянулась, чтобы выключить – иначе будет нудеть до утра. Странно… женское имя… читаю, - «сладкий мой, скучаю, скорей бы утро».
Ступор - это самое верное слово. Пока я осознала, что ее сладкий и мой муж, это одно и тоже лицо прошло минут 10. За это время я прочитала всю их переписку и поняла, что весь последний месяц мой любимый муж по самые гланды был погружен в бурные эротико-лирические переживания. Он был так увлечен, что даже не думал скрывать это. Ступор сменился ознобом, мелкой дрожью трепетали все мышцы, а желудок мечтал вернуть вечернюю порцию кефира. Слез не было – глаза смотрели в НИКУДА. Дышать было нечем, да и незачем.
Когда диван стал засасывать как зыбучий песок, я прокусила губу до крови, чтобы придти в себя, еще подумала - «как странно: кровь есть, а боли нет». Потом долго пыталась вспомнить, когда наши отношения изменились, но не могла. Все было чудесно, он по-прежнему был внимателен, заботлив, ласков и … тут меня снова стало мутить – всего час назад закончились наши «игрища молодых котиков» и я помню свой бурный оргазм, помню его стон и нежность после. Как… как это может быть? Пока я была в ванной, он написал, - «персик мой, жду встречи, спи сладко».
Первая мысль – пинком скинуть его с кровати и выгнать в одних трусах прямиком к «персику». Но я пристроила свое пузо поудобнее, обняла его руками и начала медленно гладить, сверху - вниз одной рукой, сверху – вниз другой рукой. В голове - «этого не может быть…не может быть…что мне делать…делать…» и так по кругу. Утром пришло осознание – я не хочу… нет, я не могу в это поверить. И одновременно решение. Смотреть на мужа я не могла, говорить с ним тем более. В полуобмороке проводила их с сыном в садик и пошла в консультацию. Стоило мне заикнуться о тянущей боли внизу живота, как меня тут же направили в стационар.
Да, я сбежала, позорно сбежала, но рожать в следственном изоляторе мне почему-то не хотелось. В принципе ступор это хорошо, я прожила очень ровную неделю в этом ступоре – пила, ела, ходила на обследования и часами гладила свой живот. Я уже не могла обходиться без этого успокаивающего движения, и непонятно было, кого я утешаю – себя или ее. Еще у меня появилась привычка мысленно говорить с ней, - «сейчас мы пойдем кушать…пора на процедуры…вот и бабушка пришла». Говорить и думать о НЕМ не могла, вообще вслух слова произносились с большим трудом.
Я сломалась за день до родов. Муж пришел без сына. Он был такой отстраненный, и ему так явно хотелось уйти, что я не сдержалась, спросила, - «заждалась, небось, зазноба твоя». Его испуганный взгляд был ответом на все. Конечно, он отшучивался, говорил, что у меня предродовый психоз, паранойя и бред ревности. Выговорил, запинаясь, - «родишь, домой вас заберу, там все пройдет», в щеку клюнул и ушел. А мне было уже все равно. Меньше всего на свете я хотела вернуться домой с ним.
Вечером я лежала в кровати и видела свою девочку, подросшую, красивую и умную, вышедшую замуж «по большой и чистой любви», а еще я видела мужчину, который трахал ее, а потом шел трахать другую. Я слышала, как он с придыханием говорил им о любви, хотя по большому счету любил только себя. К ночи у меня начались схватки. Я смутно понимала что происходит. Врачи все время кричали и что-то от меня хотели. А я ничего не хотела. Я не хотела видеть, как растут без отца мои дети. Я не хотела слышать ложь и ловить его на мелочах. Я не хотела быть сильной и делить имущество. Я не хотела прощать и делать вид, что все в порядке. Я хотела одного – чтобы ничего этого не было. Не было и все. Чтобы моя девочка не дрожала вместе со мной той ночью, чтобы я не прочитала ту смс-ку, чтобы мой муж не завел любовницу, чтобы…чтобы…чтобы... Я просто хотела начать все заново.
Когда врачи поняли, что я не собираюсь им помогать, и шанс потерять нас обеих становится реальностью – решили меня кесарить. Это было прекрасно, я уснула прямо «на игле» и в какой-то момент просто перестала дышать. И меня уже звали чьи-то голоса, и они пели мне, - «не бойся…теперь все будет хорошо…иди…ну иди же к нам». А потом я увидела ЕЕ. Они уже достали мою малышку и накладывали зажимы на пуповину. Она была такая миленькая, с темными волосиками и правильными чертами лица и так невероятно похожа на меня, что я на секунду зависла. Моя крошка, деточка моя ненаглядная, такая маленькая, беспомощная и беззащитная. Я оставила ее совсем одну. Дура…дура…дура, самовлюбленная трусливая дура. И о чем я только думала. Изо всех сил рванулась обратно, но было поздно. Слишком поздно. Я уже сделала свой выбор и для меня все начнется заново.
В этот момент новорожденная громко закричала.
