Я щас эсэмэски не пишу. Да чо там нипишу, я их даже нечитаю. Фобия какая то у меня проявилась к этой абривиатуре. Причом савсем недавно, да. Щас приходит эсэмэска, я ее сразу, хуяк и стер. И глаза ненапрягаю и нервы не так треплюцца.
Вабще я понял вот што, нинравицца вам чонибудь, например… я незнаю, например слово – Мавзолей, устройте пра нево конкурц. Пусть все, што есть силы, хуярят про Мавзолей. И через некоторое время на Красную площадь заедет бульдозер и сатрет ево с лица земли. И вабще все мавзолеи сравняют к хуям, а заодно и пирамиды на всякий случай.
Это я спецыально написал, штоб на конкурц заслать и соотвецтвовать условиям. А то, если проста так заслать, вы же нечитаете нихуя. А если вы нечитаете у меня самооценка падает, патамушто мы, писатели, пиздец какой хрупкий, ранимый народ и всё такое.
А щас давайте снимем пинжаки и галстуки и аб чом нибудь папиздим. Вернее я папиздю, а вы кофе папейте, или чай, или шиповника заварите там, неважно.
Среди молодежы стало чота дахуя отщипенцев. Не, нармальных тоже много и некатарые даже вминяемые, маделизмом занимаюцца, спорт там, хуёмаё, ахоту крепкое непьют. Незнаю чо они там пьют, может квас, но чота их все меньше. А каторые вылупят глаза и такие, ааааааа! Работать нихачу, хачу машыну зэбовскую и всех телок и денег и бухать, таких - как гавна за баней.
У нас в СМУ тетка работала бугалтером и чота там по прафсаюзной линии. Зашывалась по работе и общественным делам, бедняшка, так што ей было некагда марафет на лице навести, неговоря уже про ейнава сынка. И сынок такой, рос, как гаварицца, в атмасфере вседозволенности и атсутствия крепкой мужской руки.
И кагда ему оставалось полгода до армии, этот перец вынес из дома телевизор и саатвецтвенно, обмыл с друзьями продажу, ага.
Мамаша ево савсем закапустилась, плачет, клянет сваю бесшабашную моладасть и бежыт к нашему бригадиру с путевками в санаторий. Гаварит, нате блять путевочку, отдохните, и так невзначай намекает што, вазьмите этава маево ебаната к себе в бригаду.
Ну бригадир, добрая душа, гаварит, хуй с ним, давай сюда путевки и штоб твой сынок был тут завтра с утра как штык.
Незнаю чо она там наобищала сваиму балбесу, вроде бы отмазать от армии, вобщим он пришол. Пришол, блять, худинький такой, на фоне остальных монтажников вабще весь невзрачный, а гонору... как будто Анну Вески ебет по пятницам.
А бригадир у нас был такой суровый крепкий сибиряк Миша, и он сразу абазначил этаму пацану задачу, типа ебашыть, ебашыть и ебашыть. Чо каллеги скажут, то делать и невыебывацца. И Вовчик(так ево звали) до обеда действительно ебашыл. Подносил, уносил, месил, чистил и вабще. А патом он стал залупацца. Тоисть папытался саботировать строительство дома и сказал што у ниво болит спина. Ну, как гаварил Авиценна, спина не жопа, народными средствами вылечиваецца на раз. Народный целитель Миша достал метровый кусок шланга (любители клубнички к ихнему сажалению пралетают) и сказал, -вобщим так… Патом он савсей дури уебал по шкафчеку, в катором Вовчик хранил сваю рабочую адежду, павесил шлангу на гвоздь и мнагазначительно посмотрел на бального.
Народная медицына тварит чюдеса, паэтаму исцеленный Вовчик до конца дня работал как электроник с энержайзером. И даже лучше.
А утром он непришол. Пришол к абеду, типа, апаздал, патамушто обмывал с друзьями первый рабочий день, а утром так плохо было, прям чуть ласты не склеил, ну вы знаете, чо в таких случаях говорят. Хотя я щщитаю, он вырабатывал план, как лучше закосить от работы, невступая в конфронтацыю с бригадиром и коллегами.
И тут началось, то он инструмент в бадье с бетоном утопит, то кирочку сломает, то кирпичами па наге себе пападет, то слово хуй на стене нарисует пятнаццать раз и всё якобы случайно. Такой, блять, маленький вредитель. И ещо, этот паразит чует, што физически на нево никто ваздействовать небудет, патамушто все строители – вежливые, интилигентные люди, типа меня, да. А я иной раз даже леща нимагу жене дать, если она суп пересолит, а это показатель.
И мало того, он же ещо людям работать недаёт. Шлындает кругом под ногами. Боря так и сказал, это хуйня а не работа. Только апракинешь пузырек, он тут как тут, с грусной мордой, спрашывает, каму раствор принести? Жопу себе забетанируй этим раствором!
Вам когданибудь водка попадала не в то горло? Воооот…
Ещо Вовчик все время спорил. Знаете, этот здаровый падрастковый нигилизм, аааа, это все хуйня, што вы гаварите, я щщитаю вот так и ниибет. Никаких афтаритетов карочи.
Ну и даспорился.
С утра разбрелись чота все по рабочим местам, по этажам, кран туда сюда завертелся, вобщим как обычно. А Вовчик в какомто закутке закалупался, сидит курит. Падходит к нему Борька и мнецца. Панимаешь, гаварит, тут такое дело… ты же нармальный пацан, правда? Вовчик кивает, типа, канешно, какие тут могут быть самнения. Борька гаварит, ты, это самое, к Шурику как относишся? Нармально?
А Шурик, такой здаровый мужык, на Валуева пахож, только пастаянно небритый и косит. Всмысле, если он, дапустим, спросит у вас закурить, вы сначало пасмотрите направо и вверх, штоб узнать к каму он абращаецца, а патом только отдадите ему пачку.
Вовчик апять кивает, но уже как то настароженно, патамушто астатки разума начинают ему семафорить, типа бля падвох.
Панимаешь какое дело… Тут Борька делает вид, што стесняецца, апускает глаза, берет кирпич и задумчево отламывает от него палавинку. Вобщим, он мальчикоф любит… ну… таких как ты, ага.
Вовчик вазмущонно выпячивает грудку и фальцетам шепчет, -он чо, пидар?
В это время на его плечо лажыцца ладошка, размером с лапату для уборки снега. Вовчик абарачиваецца и видит двухметрового мужыка в каске, брезентовых рукавицах и кирзовых сапагах. Мужык смотрит в разные стороны, фальшыво улыбаецца и кивает в сторону шахты лифта. Типа, ну што, пайдем штоли, пашалим, чево время терять.
Вовчик нервным голасом кричит, -да вы заебали! Я бригадиру скажу! Идите нахуй вканце канцов!
Шурик держыт его за шейку и проникновенно гаварит, -скажешь, скажешь… патом.
У Вовчика начинают капать слезы и он абричонна гаварит, -ну чо выыыыы. Я не такооой.
-Работать вабще нибудешь. Хлеб с икрой будешь жрать, атвичаю. Пайдем?- Шурик надвигаецца как цунами.
Вовчик невыдержывает, разгоняецца и с криком выпрыгивает в окно рыбкой.
Мужыки сначала громко ржут, а потом Шурик, уже нормальным голосом гаварит, -Вот ебанатик, убицца же мог.
Вовчику павизло. Вапервых – второй этаж, а во вторых – ахуенцкая куча старой стекловаты. На работе он больше не появлялся. Мамаша его, приходила, благодарила Мишку, мол исправился сын, в институт хочит паступать. Весной его в армию забрали. А там даже в каком то документальном фильме про вайну сняли в массовке, он там немца пленнава играл.
Вобщим, стал Вовка человеком, а если непапал бы к нам в бригаду, так и был бы шантрапой и неизвесно как сложылась бы ево судьба. О как.
© Амаркаддафи
