В 2003-м этот фотоаппарат был самым крутым у нашего рода. В то время производители ещё гордились, что он не только цифровой и с экраном, но является ещё и грандиозным файлообменником, и видеокамерой. Размеры придали соответствующие — чтобы не терялся. Вот он и не потерялся до сего времени.
В первые годы его одалживали все кому не лень, если ехали куда-то далеко. Он снимал все континенты, кроме того, на котором живут пингвины. И даже остров Бали, который прекраснее всех континентов, вместе взятых. От этого он быстро приобрёл какой-то потасканный вид, весь в мелких царапинах. Его и роняли, и утопить пытались неоднократно. После каждого возвращения я высыпал из него мелкий как пудра белый песок.
Я давно уже перестал фотать небоскрёбы, скучное это занятие. На моих фотках — цветы, улыбающаяся девушка, парки и храмы. Видимо, вся красота этого мира и хранила мой фотик столь долгие годы.
А потом его забрала моя мама, и я её понял. Она забрала его в обмен на свой современный, тонкий как бабочка, где иконки болтаются пальцем, и от их обилия можно свихнуться. А в старом фотике всё в металле, просто и понятно. Щёлк — будет снимок, щёлк — видео.
Маме тогда заказали экспертизу памятника Борцам за власть Советов на центральной площади Владивостока. Борцы эти здоровенные, бронзовые, стоят кучей, обвешаны пулемётными лентами и самими пулемётами. Они с ужасом взирают на окружающий их капиталистический Владивосток.
Вроде на века сделано, и памятник относительно молодой, 1970-го. А на снимках трещины, как будто памятник отливали по пьяни сами партизаны. Немедленно после захвата ими Владивостока в 1922 году.
Про снимки современного владивостокского строительства я вообще молчу. Мой бывший фотик стал следователем, обличающим картины чудовищных преступлений.
Однако фотик, как любой пенсионер, всё это стоически перенёс. Он не выдержал другого. Сломался в моих собственных руках, когда по просьбе мамы я фотографировал чудовищное творение Цураба Церетели. Петровский тысячепудовый кораблик.
Мама тогда прилетела ко мне, и мы пошли гулять вокруг Храма Христа Спасителя. Вышли на Патриарший мост, а тут такой эффектный вид на церетелевский кораблик. После снимка кораблика фотоаппарат отказался снимать что-либо вообще. Но экран продолжал работать, показывая, как немой упрёк, свой последний снимок.
Мама вернулась во Владивосток, потом я залетел туда же. Нашёл свой старый поломанный цифрик и забрал его на ремонт. Маме он понадобился в качестве сканера — кстати, гораздо удобнее. Если я и буду гореть в аду, то только за то, что вечно обещаю маме что-то, а потом не успеваю исполнить. Пакуя вещи перед возвращением в Москву, увидел чёрный футляр с фотиком и кинул его в чемодан — ничего не поздно в этой жизни, починю в столице.
Люди! Если вы зайдёте в мастерскую по ремонту фотоаппаратуры на метро Семёновская, метров 100 в сторону Партизанского парка, обязательно захватите с собой видеокамеру. Но ни в коем случае не сдавайте её там в ремонт! Просто снимайте и наслаждайтесь.
Я шёл туда целый месяц, но останавливало роковое предчувствие. Когда до отлёта во Владик осталась неделя, я не выдержал и зашёл. Это было утро субботы. Девушка с загадочной улыбкой сообщила мне, что Мастер ещё не пришёл. Но он придёт вот-вот, и она мне обязательно перезвонит. А пока я могу оставить фотоаппарат для его осмотра.
В следующие два дня я был там трижды. К воскресенью улыбка девушки стала ещё более загадочной. Она сказала мне, что планы Мастера изменились. В субботу он не пришёл и будет только в понедельник.
Насколько радикально изменились планы Мастера на выходные, я понял утром синего понедельника по запаху ещё на входе. Мастер с тяжёлой головой сидел в своём окошке и починял мой фотик, разобранный им на мелкие части наподобие автомата Калашникова. Мне он сказал хмуро, что ещё не нашёл причину поломки, но к среде точно найдёт. Ну и скажет цену ремонта, или посоветует сразу выбросить.
Мастер не перезвонил до пятницы, а в тот день я уже улетал. Только сегодня, дома во Владивостоке, я увидел на полке точно такой же чёрный футляр. Мною овладело нехорошее предчувствие. Я открыл этот футляр и включил фотик. На крупном экране появился кораблик Зураба Церетели….
А в том футляре, оставленном сумасшедшему ремонтнику, был мой новёхонький, совершенно исправный фотоаппарат с HD resolution, мощным выдвижным объективом для фотографирования в упор хоть муравьёв, и прочими наворотами, которые сделали его размером с прежний.
Но знаете что? Когда я вспоминаю потроха нового фотоаппарата под скальпелем Мастера, мне приятно, что мой старый бессмертный цифрик опять выкрутился.
© Некто Леша
