Эту историю рассказал мой друг и коллега, Александр Алексеевич. К нему уже второй десяток лет ходит на приём одна пациентка. Марина Юрьевна* не считает себя больной. Ведь каждый нормальный человек имеет телепатическую связь с космосом и способен напрямую с ним общаться. А если связи нет — значит, проблемы с подключением. И голосов у себя в голове не слышат только нечуткие, чёрствые, обиженные природой люди. А то, что они и других готовы лишить такой возможности — так это из зависти и мести.
Но всё наше государственное устройство — это результат эпохальной проктологической работы. И психиатры, которые лично в космосе не бывали, почему-то считают себя вправе судить, что там есть, а чего нет. Приходится делать вид, что подчиняешься. Но кто сказал, что систему нельзя победить? Ну, хотя бы попытаться?
В тот день Марина Юрьевна пришла на приём вся возбуждённо-загадочная.
-- Всё, доктор, можете снимать меня с учёта! Я пришла попрощаться!
-- Уезжаете куда? - спросил доктор.
-- Нет! Но вы меня теперь фиг найдёте! Даже не пытайтесь! И амбулаторную мою карточку можете засунуть себе знаете куда?
-- Наверное, в архив? - предположил Александр Алексеевич.
-- Глубже, доктор! Глубже!
-- Так что случилось-то? - спросил Александр Алексеевич.
-- Я поменяла фамилию! И имя! И не скажу вам, как теперь меня зовут! А раз такого человека у вас в картотеке нет, значит, и на учёте меня нет! И не будет! У меня теперь новая жизнь!
-- Со старыми голосами, - заметил доктор.
-- А они мне не мешают! Так что вот вам — Марина, которая уже не Марина, скрутила две дули и показала их доктору. Потом прислушалась к себе и нахмурилась. - Нет, бить я его не буду. Нет! Пусть живёт и мучается, гад!
-- И чем теперь будете заниматься? - поинтересовался доктор.
-- Куплю ружьё. На всякий случай — вдруг вы санитаров пришлёте. Предупреждаю: я сначала пристрелю их, а потом приду к вам!
-- Я не про то, - покачал головой Александр Алексеевич. - Где вы деньги будете брать? Ведь продлить инвалидность, насколько я понял, вы уже не придёте?
-- И не мечтайте! Я пойду работать. Нет! Лучше! Как мне тут совершенно правильно подсказывают из космоса, я буду баллотироваться в Госдуму! Меня народ поддержит!
Доктор представил себе выступление нового члена Госдумы на заседании и улыбнулся. Потом представил, какие законопроекты могут получиться, и ужаснулся. А потом сравнил их с теми, что уже пишутся — и успокоился. Некоторую озабоченность вызывало то, что параноидный синдром могут сделать обязательным, а так — без особой разницы.
-- Что? Боитесь? Правильно боитесь! Я вас всех поувольняю! И больницы позакрываю! И всех на волю выпущу, кроме Зинки из пятой палаты! Всё! Оревуар! Не скучайте тут без меня! Пакуйте чемоданы, экономьте деньги — скоро будете безработным!
Больше-не-Марина послала доктору воздушный поцелуй, потом подумала, снова скрутила две дули, развернулась и вышла прочь, от души хлопнув дверью.
-- Вы не будете её госпитализировать, Александр Алексеевич? - спросила медсестра.
-- А зачем? - пожал плечами доктор. - У меня, может быть, далеко идущие планы на эту чудесную женщину. Только представьте себе: она баллотируется. Её избирают (я даже проголосую за). Во время одного из заседаний у неё начинается обострение. Звонят психиатрам. К ним на заседание приезжает спецбригада.
-- И что? - спросила медсестра, видя, что Александр Алексеевич мечтательно замолчал.
-- У НИХ БУДЕТ МНОГО РАБОТЫ!
P.S. Планам доктора в тот раз не суждено было сбыться. Марина Юрьевна через некоторое время всё же попала в стационар, потом вернула себе старые имя и фамилию, и с тех пор регулярно ходит на приём. Но идею баллотироваться в Госдуму иногда вспоминает. Александр Алексеевич не отговаривает: вдруг у неё всё же получится?
