Вот как на пустом месте можно довести ребенка… В СССР младшие школьники проходили диспансеризацию хором. Вместо уроков класс гнали в поликлинику где и сдавали: флюорографию, рост, вес, коленный рефлекс, плоскостопие и т.п., и, конечно, анализы.
Накануне учительница предупреждала: – Внимание! Завтра все приносят в школу кал в спичечном коробке!
– Полный коробок не надо! – предостерегала она, наверное, отличников. – Трети достаточно. На коробке разборчиво ваша фамилия, имя. Ясно?
Фуясно. Да хоть фотокарточку с уголком, лишь бы не учиться! И назавтра все как один были с калом.
Прежде чем выдвигаться в поликлинику, гавно шмонали.
– Все принесли? – спрашивала училка, обводя класс указкой, что обрезом. – Ну-ка, показали мне коробочки!
Мы показали коробочки. А мой кореш Гена показал, что-то совсем из другой оперы… Мощности учительских очков не хватило рассмотреть, что он показывал, и она подошла вплотную.
– Что это, Сидоров? – спросила она про нечто на ладошке мальчугана.
– Анализы... – буркнул Генчик.
– Чьи?! – не понимала класснуха. Потому что вместо коробка у Гены совсем крошечная пластиковая баночка.
Если бы ебучим крысам вменялась диспансеризация, это б тянуло на анализ, но для четвероклассника, который хуярит в столовке макароны с хлебом… Мальчик с пальчик, и тот мог предложить поликлинике больше…
– Чьи?! – недоумевает учительница.
Кто-то из детишек громко выкрикнул: – Хомячка!
Вздрогнула школа. Класс лег! Училка сама едва не сдала всю мочу.
А просто, у Гены в доме не оказалось спичек, и маменька использовала баночку от супер клея, что шел в наборе из двух предметов: крючок и расческа с дыркой. Крючок клеился на стену клеем из этой баночки.
В поликлинике первым делом отдать в так называемое «Окно» анализы.
Когда Генчик «внес» свой «вклад» в дело диспансеризации, бабища на приемке протерла фары, чего никогда себе не позволяла, чтоб не ослепнуть блядь.
Она взяла Генкин «карбункул» двумя пальцами, повертела и воскликнула: – Какая прелесть, черт!
Не знаю, что вызвало её ликование: невиданная компактность или герметичность, но класс просто взорвался.
На гавнокаталке приписанной к «окну» прыгали фекалии, училка охала, словно кончалась или кончала. Гена готов был заполнить веселыми товарищами и одной разбитной учительницей небольшой морг.
Через день, на уроке в класс заглянула голова школьной медсестры, извинилась и попросила Гену принести завтра дополнительный кал.
– Не хватило... – с понимающей улыбкой сказала училка.
– Потеряли. – сказала сестра.
– Не удивительно… – развела руками училка. – Сидоров, завтра принеси еще немного кала.
Класс захихикал. Это было последней каплей.
– А харя не треснет?! – воскликнул злой, как дьявол мальчуган и пунцовый вылетел из класса.
И тут всем стало как-то вдруг неловко, стыдно даже как-то. Хорошая тишина повисла в классе. И больше про эту историю никто не воспоминал. Ц!.. А может потому, что Сидоров выставил кому пару зубов…
(с)Bolдырев
