Служил в армии, уже ближе к середине срока берёт меня с товарищем себе в помощники для каких-то дел лейтенант и капитан. На пару часов помочь, говорят. Мы согласились, всяко не рутина обычная. Сажают нас утром эти офицеры на заднее сиденье личного авто и увозят из части что-то куда-то загружать. Мы вообще обрадовались, вокруг город обычный, не армейские казармы, люди ходят, жизнь спокойная. А мы, вроде как, мебель таскали. И нам было наплевать, легально ли эксплуатировать вот так солдат или нет, нам просто по кайфу оказаться за пределами части. Но вот, после погрузки, им срочно приспичило куда-то ещё съездить, бросить нас в городе они не могут, в часть завозить - это крюк. Ну мы и катались с ними до вечера по области, спали спокойно на заднем, смотрели в окно, а офицеры где-то останавливались, что-то покупали, я вообще внимания не обращал. Вот только есть хотелось все больше.
А надо заметить, что капитана я особенно не знал, но вот лейтенант был в части редким мудаком. Нагрубить, наорать, поставить в неудобный наряд - это все к нему. Не любили его, и было за что. Да и сам я однажды от него получил, он меня точно не запомнил, но вот я его вполне. И вот этот самый мудак-лейтинант останавливает машину у продуктового, и уходит в магазин, пока мы с капитаном курим. Денег у нас с собой нет, мы думаем, как бы так занять соточку на пирожки. Выходит лейтенант, с полным пакетом деликатесов. Ну на тот момент так показалось точно. После армейской столовки мясные нарезки, охотничьи колбаски, буженина, свежий хлеб и сосиски в тесте с лимонадом было сродни мишленовскому ресторану. Было ощущение, что он скупил все самое дорогое в этом магазине и нам даёт такой: "кушайте, парни, спасибо за помощь" Я ему тогда все обиды простил, да и товарищ мой. А когда уже под вечер к части вернулись, он нам этот пакет так и оставил ( там реально дохрена еды было), зашел с нами в казарму и ротного нашего предупредил, что вот, дескать, ребята с пакетом, не изымайте у них. Нас так никто и не трогал тем вечером, а мы сидели где-то на пеньке рядом с казармой и доедали свои самые вкусные сосиски, хлебушек, запивали все это фантой и удивлялись, какой же, оказывается, лейтенант Клепа мужик. И под скорлупой резкого мудака, оказывается, есть нутро, которое в первые за последние несколько месяцев обошлось с нами как с людьми, чего ни один офицер в той части в отношении срочников не делал.
