Я — папина дочка. Мне двенадцать было, когда родители решили разойтись. Я точно бы ушла тогда с папой. Как давно и незначительно это было. Родители помирились. Они — любят друг друга.
Мне сорок. У папы рак.
Каждую неделю папа приносит новые цветы в старую вазу под телевизором.
Когда папа вышел на пенсию, он изгнал меня с кухни. Ну да, после работы я ужин приготовлю часов в девять вечера, а он к полудню. У папы появилась полка под кулинарные книги и всякие там мультиварки.
Когда я забеременела, папа старых правил и принципов первый улыбнулся и сказал: «хорошо». У моего сына прочерк в свидетельстве о рождении, и отчество по поему отцу. Папа матерился и отбирал у меня шуруповёрт, когда мы делали детскую. Потом учил моего сына паять.
Папа заводил уазик с руки и показывал мне как забивать куриц. Я стирала его рубашки в тазике, а он покупал мне кукол и компьютеры. Рукой на плече останавливал меня в пожаре со словами: «Подавай воду». Сидел со мной над книжками, когда я ввязывалась в школьные конкурсы. Улыбался и кивал, когда я бодалась с миром.
Главной всегда была, конечно, мама. Всё делалось по её желанию и представлению. Папа просто тихо матерился где-то за спиной и топил печь.
Когда слегла бабушка, папа закупил противопролежневый матрас и пелёнки. Мама плакала в соседней комнате, я срезала отгнившую ткань, сын подавал мне ножницы и бинты, папа держал тещу, ласково матерясь.
Мы прошли и через это.
В душевой дверь отвалилась. Папа!
Ребёнок ногу сломал, надо в травму ехать. Папа!
А вот теперь я ногу поранила, сижу в крови, надо бы в больничку. Папа!
Ой, да мне в лом выползать до магазина. Вот, я написала, купи эту краску для волос, пап, ты ж на машине.
Химиотерапия и дерьмовый прогноз. Поулыбаемся ещё полгода.
Да не хочу я так!
У нас ещё смородина не пересажена и земляника по весне вон там, доехать надо. Твои внуки всё ещё учатся самому важному: напевать по утрам странные песни: «Висели шины от большой машины», «Зелёный как твоя тоска». До вашей золотой свадьбы всего лишь год. Пап, давай, пободаемся и с этим. Мы столько уже перебодали.
Папа всё смеётся, мол, дети остаются детьми, пока родители живы. Пап. Мне всего сорок. Я ещё маленькая. Папа! Поехали в лес, наберём хоть не грибов, так листьев.
