У мужа моей племянницы, Виктора, такое большое горе, что это же невозможно так страдать: его жена Катя навешала люлей любовнице. (Ред: предыдущие посты из серии в профиле автора)
Отношения Кати и Вити дали серьезную трещину, когда до Вити дошло, что Катя его не любит. Он погрустил немного, ушел к любовнице, потом вернулся и сделал Кате второго ребенка. После этого загрустил еще больше и опять ушел к любовнице. Надеялся этим поправить свои дела, но не помогло. Если раньше ему одна женщина выносила мозг, то теперь их стало две.
Надо было как-то выруливать из этого бушующего моря. А раз такой капитан, как Витя, даже собственного Кракена в штанах усмирить не может, то и рулить всем судном он позвал любовницу. Витя и его новая избранница пришли к Кате, находящейся на восьмом месяце беременности, для серьезного разговора. Он позвонил жене, спросил: «Можно мы заедем вдвоем? Нужно поговорить». Катя согласилась. Потом она сказала: думала, они будут обсуждать развод. Но ошиблась.
Любовница планировала мягко и ласково объяснить Кате, почему той лучше съехать из трешки в однушку и не обижать мужа. А Витя надеялся, что спокойные слова более старшей и умной женщины отрезвят Катю. Он не предвидел от этой встречи никаких проблем, так как они с Катей еще до ее второй беременности договорились, что каждый живет своей жизнью.
Ладно Витя. Сначала я думала, что он блаженный, а потом просто списывала его поведение с Катей на неопытность, недаром он до 35 лет не был ни женат, ни просто в длительных отношениях. Но я не понимаю, откуда в любовницах эта могучая вера в то, что они смогут убедить жену оставить мужа в покое, вернуть ему квартиру, забрать себе детей и сесть в яму, чтобы привыкнуть к земле? То есть жена клала на мнение мужа, родителей, тети Салли и всего мира, а баба, к которой ушел муж, станет для нее проповедником истины. Как бы там ни было, это не первая на моей памяти любовница (посторонних мне мужчин), которая решила, что она не «сучка крашена», а это ее натуральный цвет. «А если это любовь, Надя?» «Кака любовь?» «Така любовь!»
Что там произошло на самом деле, я не знаю.
Достоверно известно, что когда Витя и его спутница пришли, Катя готовилась печь блины. Взбивала венчиком тесто. Рядом в стульчике с колесами сидела дочка, играла чем-то пищащим. Витя и любовница сели за стол, чинно-благородно. Принесли к чаю сладости.
По Витиной версии, Катя взбесилась на пустом месте, когда любовница дружелюбно и без агрессии подробно рассказывала, как легко из однушки сделать почти двушку, если утеплить балкон. А Катя при этом невежливо молчала. По Катиной версии, любовница снисходительным учительским тоном рассказывала, как должны поступать порядочные женщины, если муж разлюбил, а сами они ничего в своей жизни не заработали.
Минут через десять Катя вывезла дочку вместе со стульчиком в другую комнату, где фоном по телевизору шли мультики, вернулась и так же молча опрокинула блюдо с тестом для блинов на обоих, больше на мужа, а сверху еще швырнула в лицо мукой из открытой пачки. Любовница сидела за столом не с краю, а ближе к стене, поэтому не успела отскочить и не получила никакого преимущества в ближнем бою.
Катя сказала:
— Убирайтесь вон!
Витя закричал:
— Это моя квартира! А ты больная!
Любовница кричала:
— Убери от меня эту сумасшедшую! Где ванная комната?!
Катя кричала:
— Только попробуй зайти в мою ванную! Я тебя кипятком оболью! Пошла вон, шалава трипперная!
Видимо, Вите все-таки удалось отодвинуть беснующуюся Катю с дороги, поскольку они вместе с дамой пробились в ванную и забаррикадировались, чтобы достать из всех труднодоступных мест бывшие блины. За дверями было слышно, как Катя успокаивает кричащую дочь, а потом стало подозрительно тихо. Потом Витя, ободренный тем, как легко справился с беременной Катей, решительно выступил первым, пряча любовницу за свою крепкую спину. Защитник, чо уж. Он, кстати говоря, был в трусах и носках, потому что все остальное пришлось снять. Пока Витя торопливо переодевался в сухое и чистое, любовница держала оборону ванной.
Катя вышла, посмотрела на мужа, который поспешно отскочил подальше, и сказала:
— Ссыкло и тварь.
— А ты бешеная дура! — парировал он.
После этого визитеры покинули небезопасную квартиру. Катя проводила их, держа в руках электрический чайник с кипятком, поэтому прощальных слов никто никому не сказал, да и собирались в спешке.
Затем Катя позвонила свекрови, живущей на соседней улице, и родителям в деревню. Была это игра на публику или у нее реально в какой-то момент сдали нервы, не знаю, но она рыдала.
— Я умираю! — кричала. — Витя приходил с любовницей, чтобы выставить меня на улицу! Мне плохо, я боюсь!
Свекровь примчалась через пятнадцать минут. Через полчаса приехала я (мне позвонила Катина мама, попросила разведать обстановку, пока они с Катиным отцом едут).
Катя сидела на полу, в муке, плакала. Дочка плакала в манеже, хотела к маме, но мама не пускала ее в грязную кухню и прихожую. Мы с Катиной свекровью уговорили ее вызвать «скорую» и помогли собрать вещи, если ее вдруг решат госпитализировать.
— Какой трус, какой подонок, какое ничтожество, — повторяла Катя сквозь слезы, пока свекровь стояла рядом, держа внучку на руках, а я кое-как заметала и затирала муку. — Он говорил мне, что будет всегда любить, а я у него прочитала в телефоне еще до первой беременности, что он хочет меня выставить... А вот хрен ему, я буду тут жить всегда... Назло ему! И любовника заведу! А он к проституткам ходил, когда я была беременна! У меня все скриншоты сохранились! В суде при разводе покажу!
Вслед за Катей заплакали дочка и свекровь. Вот отношение свекрови моему пониманию вообще недоступно. Она так сильно привязана и к Кате, и к внучке, что даже выпады против сына воспринимает лишь грустно кивая.
И тут приехала «скорая». Оснований для госпитализации не нашла, но предложила попить успокаивающие травки.
Еще через два часа приехали Катины родители, которые уже решили, что дочь теряет ребенка, потому что Витя на нее напал, и она лежит одна на полу пустой квартиры, окровавленная. Малышка к этому времени спала, мы с Катиной свекровью уже закончили уборку. Главное, я вообще не собиралась устранять разрушения, нанесенные Катей ее же жилищу. Но посмотрела, как она плачет, какой у нее большой живот и маленькая дочка — и поплыла. Блин, все равно что с кошкой спорить.
— У нас в деревне одна женщина тоже пошла к жене любовника, — вступила в разговор Катина мама. — Думала проверить, знает ли жена. Так жена ей на голову надела ведро и так лупила, что любовница до сих пор заикается...
— Я бы тоже надела, — хмуро ответила Катя, будто оправдываясь, что ее гости так легко отделались, — но у меня ребенок рядом. Руки связаны, сама понимаешь, мама. Я как только они пришли, все продумала... Но нельзя. И живот мешает.
— Катька, хватит воевать. Вот родишь — возвращайся к нам, — сказал отец Кати. — Мы тебе дом купим. Нельзя так жить. А если твой объявится — я ему так бока намну, что забудет дорогу.
— А я как же? — опять заплакала свекровь. — Я без внуков не хочу жить! Витька больше не сподобится, а мне одной сидеть в пустой квартире до смерти?
На этом месте я откланялась, а они вчетвером сели пить чай.
Кстати, Витина любовница только в машине увидела, что все внутренности ее сумки — телефон, документы, кошелек — залиты зеленкой. Легко отделалась.
