Ввалился я как-то к одной своей знакомой ни свет ни заря, чуть ли не подняв её с постели. Угостила она меня кофе, и спустя каких-то пару секунд я замечаю, что она вроде неудобно себя чувствует. А ещё чуть позже стал ловить себя на мысли, что какая-то она «не такая».
Надо сказать, что, без всяких реверансов, девушка она очень симпатичная, а тут… «Не такая» – и всё! В чём дело? Даже вопрос вырвался: «Ты не заболела?» – чем поверг её в изумление. И только когда в разговоре мелькнуло слово «помада» и в тот же момент она машинально коснулась пальцами губ, мне стало ясно, почему она чувствует себя не совсем комфортно. Она была совершенно не накрашенной!
Мы оба привыкли к тому, что её лицо всегда подкорректировано косметикой. И вот теперь… Ещё раз посмотрев на неё, я пришёл к выводу, что она выглядит, как минимум, не хуже. Если не лучше. А ощущение – «не такая»! Почему?
Самый простой ответ – привычка. Так-то оно так, да не совсем. Разве новая одежда знакомых девушек приводит нас в такое же удивление? Строго говоря, даже отсутствие одежды не всегда.
Вспомните сами, сколько вы на улице встречали девушек, скажем так, не очень одетых. Многие из них вызывают удивление? Восхищение – да, слюнки текут – само собой, но удивляться чего? А вот если встретим такую, у которой на лице ни грамма косметики, – взгляд остановится.
Так в чём же дело? Почему мужчины, увидев женщину без косметики, недоумевают, а женщины, в силу обстоятельств оказавшиеся в обществе без краски на лице, порой чувствуют себя хуже, чем без одежды?
Конечно, речь не идёт о тех случаях, когда косметика женщине необходима – при явных дефектах лица, например. Но ведь подобное происходит, как и с моей знакомой, с очень привлекательными представительницами прекрасного пола! Значит, косметика несёт ещё какую-то нагрузку! Какую?
Вспомним американских индейцев. Почему их лица были раскрашены разными цветами? Как известно, краснокожие не были единым народом. Существовало много племён, и у каждого были отличительные особенности во внешнем облике, в том числе и в раскраске лица. То есть узнать, к какому племени принадлежит тот или иной Чингачгук, можно было, даже не слыша его языка.
С косметикой дело обстоит куда серьёзней. Сложилась такая, что ли, «система ценностей», что наличие на лице косметики – принадлежность к современной (!) молодёжи. Если же её нет – ты, грубо говоря, «село». Причём глухое. И неасфальтированное. А кому хочется, чтобы его причисляли к провинции?
Вот и наблюдаем мы явление, при котором девушка с потрясающей кожей, цветом и формой губ, длиной ресниц всё равно занимается изобразительным искусством, только полотном служит её лицо. А производители косметики понимают, что женщины – прекрасные потребители, поскольку готовы ради внешности идти на любые жертвы, в том числе и финансовые. И с помощью рекламы настойчиво убеждают их в том, что только благодаря «волшебным мазям» они сохранят свежесть, красоту, а заодно и своих любимых.
И девушки верят. Вот только возникает вопрос: как всего этого достигали наши прапрабабки лет эдак 200 назад? Я уже не говорю о более древних временах. Их ведь тоже любили, по ним сходили с ума, воспевали в своих произведениях поэты и музыканты…
Нет, я не против косметики и не предлагаю вернуться в средневековье. Время не остановишь. Просто рискну напомнить слова одного очень талантливого визажиста: «Настоящая косметика – та, которой не видно».
Другими словами, это всё-таки средство для выделения достоинств и маскирования недостатков, а не знак отличия, как у индейцев. Хотя, возможно, современной девушке порой и нелишне заявить о том, что она вышла на «тропу войны»…
