Поединки, часть третья. Чукотские юноши.
Когда пришла ушедшая весна, я написал про некоего метафизического Петю, сферического Петю в вакууме, не имеющего ничего общего с моим реальным знакомым, который «счастливо женат гражданским браком, ремонтирует квартиру, возит жену на работу на машине и покупает домой еду, при этом восклицая «не забыть полить помидоры». Поэтому и сегодняшняя история будет тоже про другого, вымышленного товарища, хотя, странное дело, произошла она почему-то с настоящим.
А дело было так.
Для начала добавим красок к его портрету. Невысокий парнишка, наполовину оторванный и чокнутый на другую половину, навсегда вошедший в мировую историю из-за фразы: «А давайте, все разденутся. И девушки тоже». Этакий удалой, развесёлый лузер неопределённого возраста, выглядящий щуплым подростком.
Итак, он был давно и совершенно безнадёжно влюблён в одногруппницу, симпатичную молодую девку блядских наклонностей. Он до кости стёр себе руки, представляя себе их счастливое совместное будущее, но открыться не решался, опасаясь, что она поднимет его на смех. И опасался, надо сказать, совершенно справедливо.
День за днём, месяц за месяцем он обещал себе набраться мужества и подойти к героине своих сладких онанистских грёз, но удобный случай всё никак не подворачивался, и Петя, закусив губу, свесив голову и ссутулившись, уходил в тень. Но как-то раз лузерское счастье подкинуло ему уникальную возможность объясниться с Леной и устроить судьбу. И он и она были приглашены на дачу к ещё одному одногруппнику за ради встречи нового, одна тысяча девятьсот девяносто какого-то года. Как говорится, и я там был, и чего только не пил. И чего только не ел. Учитывая, что это был салат «оливье».
В новогоднюю ночь все, как это принято, перепились. Никто ничего не помнил, кроме того, что Владик, проснувшись, чтобы поссать, и окинув невидящим взглядом комнату, не нашёл из неё выхода, после чего, не долго думая, поссал тут же на паркет, обдавая весёлыми брызгами спящих на полу товарищей. День был потрачен на стоны и опохмел, зато ближе к вечеру уже очень неплохо подлечившийся Петя направил свои невидимые лыжи к Лениной финишной ленточке. Но дорога почему-то привела его к спине Антона, второго очкастого чудака на разные буквы, который, судя по мозолям, тоже давно и очень, очень страстно мечтал об упругом Ленином теле и мягком Ленином мозге.
Постучав неожиданное препятствие по плечу, наш герой предложил ему выйти и поговорить. Самой беседы я не слышал, но видел, как соперники размахивали друг перед другом тоненькими ручками. Назревал конфликт, из которого товарищи вышли с честью, как-никак, интеллигентные люди, на рыцарских романах воспитанные, не грузчики какие-нибудь. Было решено сойтись в честном поединке за прекрасную даму, так сказать, по-благородному. Устроить суровую мужскую рубку. Победителю достаётся нимфа, побеждённому – всё остальное.
Я до сих пор не пойму, как это пришло в их детские головы, но были приняты следующие условия сражения:
1. каждый из дуэлянтов выпивает по бутылке водки;
2. в четыре ноги они утаптывают во дворе снег, натягивают между столбами для сушки белья найденную на чердаке волейбольную сетку;
3. найденными там же ракетками играют в бадминтон до трёх выигранных партий.
Друзья мои, начиная со второго пункта, это надо было видеть. Выпитая водка потихоньку всасывалась в их шестидесятикилограммовые организмы, угрюмо топчущиеся в ритуальном танце на новогоднем снегу. Ясное чёрное небо с интересом наблюдало за битвой титанов сверху. Сбоку внимательный наблюдатель заметил бы и мой силуэт. Я наслаждался шоу изнутри дома, расплющив свою довольную пьяную морду об оконное стекло и заслонившись руками от электрического света, не соответствовавшего романтическому моменту.
Титаны вспотели, им было жарко и грустно, но они продолжали с истинно нечеловеческим остервенением, крепко сжав зубы, готовить арену для финального аккорда своей страшной симфонии. Освещаемые только светом звёзд, герои сражались не друг с другом и не с воланчиком. И даже не в праве обладания сладкой самкой было дело. Шла неравная, роковая битва с судьбой, несправедливо венчавшей каждого из них их венцом лузерства. Каждый из них бросил вызов всему миру, оставив поединку решить, тварь он дрочащая, или же всё изменится. Хотя бы когда-нибудь.
Кажется, вскоре они перестали попадать по волану, и бессмысленно махали в ночи символизирующими что-то средневековое печальными ракетками, как будто пытаясь отогнать от себя одиночество и тоску. Лёгкие белые хлопья тихо ложились на их доспехи и лица, придавая картине неестественный, мистический вид.
Всё это время находящиеся в доме гости наслаждались стонами Лены, которую на втором этаже привычно драл хозяин дачи.
Как ни странно, победитель в схватке был. Вопреки моим чаяниям, Петя устоял на ногах, а не упал на обильно политый солёным потом утоптанный снег под криво натянутую сетку, как его соперник. Пошатываясь, с наслаждением вытирая лицо пригоршней снега, больше ошалев от внутренней метафизической борьбы, чем от внешнего её проявления, он вошёл в дом и, как смог, признался наконец в своей любви.
А дальше всё было прозаично, потому что уже светало, потому что сказка уже закончилась. Несуществующий сферический Петя был одарен снисходительной улыбкой, был пошлёпан по щеке, был послан нахуй. Где, полагаю, до сих пор и находится, сидя у разбитого корыта и глотая горькие одинокие слёзы.
