Однажды, моя соседка по лестничной площадке, хорошенькая такая шатенка, сделала мне замечание. Я ведро с мусором выносил, ну и был одет по домашнему варианту: трусы, майка и тапочки. Выхожу в таком вот не комильфо, а она как раз стоит, лифта дожидается. Увидела меня в таком, прямо скажем не броском обмундировании, нахмурилась, головой покачала и плечиками так презрительно подернула.
- Здрасте, Люда, - поздоровался я немного смущенный, стараясь ведром прикрыть пикантную прореху на трусах.
- Добрый день Матвей, - холодно ответила мне, обычно приветливая соседка.
- Вы извините меня, не ожидал Вас здесь встретить, потому так вот по-домашнему вышел.
- То есть только мое присутствие заставляет Вас надевать нормальную одежду, а так Вы вполне бы обходились этим жалким исподнем? – язвительно бросила соседка.
- Ну да, то есть, нет. Я просто не ожидал…, я не думал кого-то здесь увидеть.
- Ах, вот как? То есть, Матвей, я правильно поняла, что Вы одеваетесь для кого-то? Может быть, Вы и зубы для кого-то чистите? Или еще что-то?
Так мне неприятно было это услышать, что я поставил ведро на кафельный пол, забыв про злосчастную дырку на трусах, и спросил жалобно:
- Да что это Вы Люда так на меня озлоблены? Я ведь искренне раскаиваюсь в том, что вышел на площадку в таком виде. Мне стыдно. Тем более перед Вами.
- Тем более передо мной, - озлобленным эхом повторила соседка. – Вот это меня и расстраивает в Вас. И не только это. Ваша общая деградация вызывает у меня жалость и гнев.
- Как так? – совсем расстроившись, спросил я.
- А вот так. Вы, Матвей, уж не обижайтесь на меня, но я Вам честно скажу - несимпатичным человеком Вы стали Матвей.
- Да неужто?
- Да, вот именно! Еще год назад были интересным мужчиной. Я даже, вполне допускала мысль о нашем интимном союзе, а теперь, извините, мне и думать об этом мерзостно. Что это Вы так себя запустили? И ладно бы женатым человеком были, но ведь я знаю – нет у Вас никого. А с таким животом, с такими беспардонно грязными волосами и общей всей помятостью, у Вас никого и не будет. Кому Вы такой нужен? Фи! Подумать только – выйти в общественное место в таком виде, с торчащей висюлькой из дырки на явно несвежих трусах. Господи, Матвей, что это? Это следы мочи на Вашем сатине? Я поражена и оскорблена! Прощайте и помните - Вам надо срочно заняться собой, а то так и проживете свою жизнь в никчемном онанизме, да, да – я знаю, что Вы регулярно занимаетесь этим отталкивающим занятием. Конечно, что Вам еще остается – ни одна нормальная женщина не позволит Вам прикоснуться хотя бы пальцем к своему телу, а, простите, на шлюх у Вас не хватает денег. Потому что Вы не достаточно честолюбивы, зато очень ленивы. Матвей, боюсь расстроить Вас, но Вы типичный неудачник. Женщины таких не любят, мужчины презирают. Прощайте.
Лифт, наконец, приехал, и соседка, окатив меня на прощание презрительным взглядом, укатила прочь, оставив меня наедине с все еще полным помойным ведром и испорченным настроением. Да уж, что и говорить – унизила по высшему разряду. Как она про онанизм то догадалась? Неужто видела? Дырку как ловко углядела! Вроде и взгляда туда не опускала, а все заприметила! Кстати, про мочу на трусах – ложь. Это я облепиховый сок пролил, вот он и въелся. А трусы свежие, просто стиранные неоднократно.
А вот с пузом она права на все сто. Оно у меня действительно чего-то разрослось до непотребных размеров. Я все собирался заняться им, да все откладывал на потом. Теперь, все – приехали. Дальше так нельзя.
И вот я решил похудеть. Как? Да очень просто – не есть перед сном ничего. И все - через месяц эта вредная соседка меня не узнает. Да я и сам себя не узнаю. Похудею вмиг, молодым стану, красивым. Может, и к разговору об интимном союзе вернемся. Она мне нравится, если честно, Людка эта. Красивая, независимая. Кажется одна.
В общем, я сел на диету. Прямо на следующий день и сел.
День первый. Плотно позавтракал и не менее плотно пообедал. Даже больше обычного съел, потому что вечером уже есть нельзя.
Хожу. Терплю. Вечером есть не стал и лег в кровать. Ночью проснулся, думал на кухню пройтись, в холодильник заглянуть, как бы нечаянно. Но удержался.
День второй. С утра побежал на весы, посмотрел – килограмм долой! Вот это да – килограмм в сутки! Так я без труда за месяц тридцать сброшу.
Позавтракал обильно. Пообедал обильно. Вечером ничего не ел, но выпил воды. Воду – можно. Она без калорий. Ночью просыпался дважды. Оба раза по одному и тому же поводу, но удержался. Разве только ириску съел, чтобы заснуть можно было, а то прямо урчит все, слюна выделяется, никакого сна натощак!
День третий. С утра на весы. Минус девятьсот. Пошел облегчился, затем перевзвесился. Минус кило сто. Это значит, у меня худение с прогрессией идет! Значит, если вчера минус кило, сегодня – кило сто, завтра – кило двести. Значит, я за месяц страшно подумать сколько сброшу. Подсчитал. Считал долго, потому что забыл все формулы, вместо этого тупо записывал числа в столбик, каждый раз прибавляя сто. Потом суммировал, получилось, что семьдесят три с половиной килограмма покинут меня через месяц! Мне столько и не надо. Так я запросто в дистрофика превращусь и не понятно еще что хуже: валиком катится по городу или цепляться крюком за прохожих и подкладывать для солидности вату под плечи пиджака. Поэтому я решил с сегодняшнего дня вернуть себе ужин, но в урезанном варианте.
Позавтракал как всегда в удовольствие: яишенку из трех яиц с обжаренными ломтиками ветчины и с жареными помидорчиками. Гренки с сыром - три штуки, - и чай с лимоном.
На обед решил немного меньше обычного съесть. Все-таки я вернул себе ужин. Потому ограничился одним первым, вторым без подливки и компотом. Главное – это я помнил хорошо – выходить из-за стола с чувством легкого голода. С этим у меня проблем никогда не было, я всегда, даже когда о диете не помышлял, выходил из-за стола именно с таким чувством, даже когда не выходил, а, скажем, выползал или даже вываливался.
Ужин был по-монашески аскетичным: овсяная каша на воде, кусочек черного хлеба и стакан несладкого чая.
День четвертый. Разумеется, он начался с весов. Увы, сегодня мои результаты остались прежними. Впрочем, я давно не ходил в туалет. Тем не менее, на всякий случай, мужественно отказался от завтрака. На работе, после долгожданного свидания с туалетом, я тайком встал на весы, которые случайно обнаружил в комнате уборщиц. Плюс двести в костюме без ботинок. Значит, в целом, минус кило. Отлично! Обрадованный, я незаметно для себя сточил две пачки печенья. На обед съел как вчера. А вот на ужин решил, что овсяная каша, вполне допустима на молоке и с маслом. Да и хлеб может быть белым. С вареньем. Главное – не есть жирного.
День пятый. На весы решил не вставать. Рассудил, что не стоит каждый день проверять вес. Достаточно придерживаться установленного графика, а взвешиваться раз в неделю.
Позавтракал омлетом с сыром и булочками с ветчинкой под крепкий кофе. На работе после обеда съел йогурт. Обезжиренный. Придя домой, обнаружил, что нет овса. Почти обрадовался и законно зажарил себе на ужин три сосиски, точнее сардельки. С картошечкой. После ужина расслаблялся чайком перед телевизором и грыз сухарики.
Прошла неделя. За это время моя диета сильно преобразилась от первоначального варианта. Я вернул себе второй завтрак, пятичасовой чай с шоколадкой и отказался от вечерней овсянки, заменив ее курицей гриль.
Контрольное взвешивание обескуражило меня. За одиннадцать дней я убавил в весе всего двести грамм! Немного, учитывая, что я полностью лишил себя вечернего пива и солененьких орешков.
Целый день я провел в раздумьях, как сбросить ненавистный живот и вернуть расположение соседки. Решение пришло под вечер, когда я незаметно для себя купил на улице три чебурека и кулек пончиков. Впрочем, решение стоило того: я стану заниматься фитнесом!
На следующий день записался в спортзал.
- Что Вы хотите получить от тренировок? – награждая меня стоматологической улыбкой, спросила потрясающей красоты девушка, кажется менеджер по продажам.
- Вес сбросить, - краснея от стыда, пробормотал я.
- Отлично! Как давно Вы занимались спортом?
- Давно. Очень давно. – Спортом я не занимался никогда, если не считать несколько занятий по спортивному ориентированию в первом классе.
- Как часто Вы хотите заниматься? – радостно продолжала девушка, заполняя анкету.
- Каждый день, - неуверенно ответил я, с трудом отводя взгляд от ее пышущей здоровьем груди.
- Вы хотите заниматься самостоятельно или Вам необходим личный тренер?
- Конечно, личный тренер. А это входит в стоимость абонемента?
- К сожалению нет. Занятия с личным тренером оплачиваются отдельно. Одно занятие – 40 условных единиц. Существует накопительный бонус.
- Пожалуй, я все-таки буду заниматься самостоятельно.
- Но в Ваш абонемент входит одно бесплатное занятие с тренером.
- Отлично! Куда платить?
Итак, я купил себе абонемент в дорогущий фитнес-центр, купил не менее дорогую спортивную форму. И вот, немного робея, я вошел из раздевалки в огромный спортивный зал. Огромное пространство, не меньше половины футбольного поля, было заставлено причудливыми тренажерами. Над ними, под ними, вокруг них, пыхтели люди самых разных возрастов и уровней физического развития, объединенных одной целью – похудеть, окрепнуть и понравится своему соседу или соседке. Признаться, мне стало как-то уютнее оттого, что я заметил достаточно большое количество граждан моей конституции, причем обоих полов. После катастрофической стоимости абонемента меня больше всего угнетала мысль, что заниматься мне придется исключительно в обществе «шварцнегеров» и «мадонн», подобно той, что оформляла мне абонемент. К счастью, это оказалось совсем не так. Конечно, были и такие, но в большинстве меня окружали такие же толстенькие, разменявшие четвертый десяток люди.
Мое первое занятие проходило с тренером. Тренер Гриша был могуч и немногословен. Объяснялся он отрывисто, будто бы ножом отсекал слова скупыми порциями. Оттого не всегда было ясно, что он имеет в виду, но я дабы не вызывать у него раздражения, а раздражался он, по-видимому, крайне легко, не углублялся в детали. Поэтому, первая учебная тренировка, хотя и была очень полезной, оказалась немного комканной. Точнее, комканным было наше общение с Гришей.
- Спортом занимались?
- Я?
- Можно на «ты»?
- Безусловно.
- Ты спортом занимался?
- Ну, в первом классе немного, так – охота на лис….
- Понятно. Противопоказания есть?
- Э, да, в общем, так если только….
- Понятно. Куришь?
- Да.
- Надо бросать. А сейчас на беговую дорожку. Трусцой 10 минут с небольшой нагрузкой. Только чтобы разогреться.
Я побрел на беговую дорожку, целый ряд которых был расположен на балконе. Десять минут мне, разумеется, пробежать было не под силу. Небольшую нагрузку я получил уже пока взбирался по лестнице. Так что вместо трусцы, я предпочел быструю ходьбу, которую потом сменил на умеренную. Через десять минут, обливаясь потом и высунув язык, я подошел к Грише.
- Все, - выдохнул я.
- Закончил? Хорошо. Так, посмотрим, - он бесцеремонно и довольно ощутимо схватил меня за руку выше локтя и помял ее, потом проделал ту же операцию с остальными мышцами.
Закончив импровизированный массаж, он лаконично заявил:
- Будем работать.
- Будем, - радостно ответил я, уже прямо нутром ощущая, как худею. Гриша продолжил:
- Поработаем на грудь, потом немного дельты покачаем, только осторожно. После этого – трицепсы и пресс.
- А бицепс?
- Что бицепс?
- Будем сегодня качать бицепс?
- Нет, - Гриша едва заметно сморщился, - бицепс сегодня не будем качать. Вообще, его лучше всего делать на свободном весе. Тебе пока рано.
Весь последующий час я поднимал различные тяжести под неусыпным Гришиным контролем. После каждого выполненного упражнения, он спрашивал почти с азартом:
- Ну, как оно? Чувствуешь, а?
Я чувствовал. Черт побери! Я действительно физически чувствовал прилив энергии и сил и испытывал дикую эйфорию от этого. Закончив тренировку, я принял душ и окрыленный помчался домой. Вот теперь дело сдвинулось! Вот теперь он запоет! Он – это живот.
Дома я энергично покушал, логично рассудив, что сейчас еда пойдет исключительно в мышцы, то есть на пользу. Кстати, питаться мне теперь полагалось исключительно белковой пищей. Так мне посоветовал Гриша.
- Белок жри. Мясо там, яйца. Битки как у слона будут. Через месяц сотку от груди жать будешь.
Сотку от груди! Во как, это вам не двести на грудь.
На следующий день я едва дождался окончания рабочего дня, чтобы поскорее поехать в спортзал. Там я полтора часа усердно поднимал тяжести, работал с дельтами и делал жим от груди. Качал битки, икроножные мышцы и что там еще можно качать.
Дома, не удержался и встал на весы. Минус три! Я чуть неописался с восторга. Перед сном еще отжался от пола три раза и, наконец, абсолютно счастливый заснул сном младенца.
На утро я не смог встать. Вернее, смог, но только с пятой попытки, перевалившись на живот и отталкиваясь коленями от пола. Все тело болело. Невыносимо болело, причем ныла каждая, самая завалящая мышца. Даже ногти болели!
Кое-как собравшись, я побрел на работу, надеясь, что к вечеру боль пройдет, и я смогу позаниматься. Но боль не прошла. Тем не менее, я пришел в клуб и даже попытался немного позаниматься. Тут подошел поздороваться Гриша, и, видя мои гримасы, поинтересовался, в чем дело. Выслушав мои симптомы, он кивнул головой и, разрубая воздух словами, ответил:
- Понятно. Молочная кислота. Тебе надо дать мышцам отдохнуть. В бане попарится. Пивка немного дернуть. Так, самую малость. Для тонуса.
Раз уж сам тренер мне посоветовал сходить в баньку пивка тяпнуть, как я мог отказать себе в этом маленьком удовольствии?
На следующий день, в субботу, я пошел в баню. Там долго парился, потом придирчиво рассматривал себя в зеркало, пытаясь понять, насколько увеличились у меня мышцы и спал живот. Решил, что увеличились изрядно.
Потом я зашел в кафе опрокинуть пару кружек честно заработанного (сам тренер рекомендовал) пивка.
В кафе я встретил старинного знакомого. Он, увидев меня, сказал что я значительно похудел.
- Ты так думаешь? – робко спросил я, млея от наслаждения.
- Старик, ты просто дико похудел! – горячо уверял меня приятель.
- Я в фитнес клуб хожу, - небрежно бросил я.
- А я так сразу и подумал. Битки вон, из-под свитера вылезают. Старик, как на счет пивка?
- С удовольствием, - счастливо ответил я.
- Только я это, сегодня на мели.
- О чем речь старина. Я угощаю! Девушка, - прокричал я через весь бар, - нам две кружки «Невского».
Домой я пришел под утро. Точнее приполз. Боль в теле прошла, но появилась в голове. Весь следующий день я усиленно лечил головную боль вместе со старым приятелем, который, оказывается, приполз вчера под утро вместе со мной.
В понедельник в спортзал не пошел. И во вторник не пошел. Все это время страдал оттого, что пропускаю занятия, и оттого что плохо себя чувствовал.
Наконец, в среду, тренировки возобновились.
Так я отходил два месяца, ровно на такой срок был куплен абонемент. За это время, я несколько раз встречался с соседкой, каждый раз демонстративно доставая из сумки спортивные вещи, мол, что-то забыл. Не знаю, произвело ли это на нее хоть какой-нибудь эффект. С того самого разговора на лестничной площадке, она не переставала одаривать меня презрительной усмешкой. Вместо приветствия, в лучшем случае едва заметно кивала головой, давая понять, что она меня заметила и больше не желает тратить времени на общение с таким неудачником.
Меня это расстраивало, но, стиснув зубы, я продолжал ходить на тренировки.
Вес мой постепенно, очень медленно, но уменьшался. Пузо осталось, но стало как бы суше и тверже. На руках появились очень слабый пока, возможно даже только мной различимый, рельеф мускулатуры.
Для придания таинственности, а так же избавляясь от ежедневного утомительного бритья, я отпустил вполне уместную бороду.
На работе, меня, наконец, перевели в более перспективный отдел, а однажды, заместитель генерального выходя из уборной, подмигнул мне:
- Физкульт привет Матвей Иваныч! Молодец – нам спортивные сотрудники нужны.
- Алексей Георгиевич, Вы что, тоже ходите?
- А как же. В тот же клуб. Сейчас без этого нельзя. Это раньше карьеру через печень делали и через, хм, в общем, не естественным путем. А нынче спорт везде заправляет. Переговоры на ринге проходят. Так что ты молодец – вовремя занялся собой.
Прошло три месяца. Я почти заметно похудел. Бросил пить и курить, начал копить на автомобиль.
Мне подняли зарплату и подарили годовое членство в элитном фитнес-центре.
И вот в один из выходных, я отправился вынести мусорное ведро. Наученный горьким опытом, я надел штаны, майку, даже носки, и вышел на площадку. Там стояла Люда и ждала лифта.
- Здравствуйте, Людмила, - подчеркнуто официально поздоровался я.
На этот раз соседка посмотрела на меня с удивлением, потом изобразила подобие улыбки и протянула:
- Матвей, Вы, никак похудели?
- Не знаю о чем это Вы. Позвольте пройти, - я не собирался вот запросто прощать эту надменную фифу. Но соседка и не думала двигаться. Она бесцеремонно разглядывая меня продолжала:
- Батюшки, да Вы и в правду похудели, что впрочем, увы, не сделало Вас более привлекательным и аккуратным.
- Послушайте…. – начал было я, закипая от подобной фамильярности, но соседка перебила меня.
- Матвей, дорогой Матвей! Скажите, зачем Вы надели штаны наизнанку? Чтобы я смогла насладиться их богатым внутренним содержанием? Матвей, что это за пятна?! Господи, да вы вообще, подтираетесь, извините меня за грубость?
- Нет!!! – заорал я, теряя контроль над собой. Мое терпение лопнуло, - Нет!! Я не подтираюсь никогда, мне нравится ходить с немытой жопой, дрочить, пихая свою жирную колбасу в пивную бутылку! А еще я страстно люблю пердеть перед сном и срать под дверью у соседей! И мне не нравится, когда всякая мохнорылая вагинальная тварь будет указывать мне на пятнашки на моих штанах. Это блять, понятно?!!
Проорав все это в ухо ошеломленной соседки, я опрокинул ей на ноги ведро, зашвырнул его на лестницу и ушел домой, громко хлопнув дверью.
Через десять минут прозвенел входной звонок. «Должно быть вызвала милицию», - решил я, и пошел открывать. На пороге стояла Люда, одетая в халат, лицо у нее было заплаканным.
- Что? – хмуро спросил я, стараясь не смотреть на соседку, потому что испытывал жгучий стыд за недавнюю выходку.
- Матвей, - едва сдерживая слезы, прошептала Люда, - Матвей, я прошу… Вас ... простить… Я… люблю Вас!
Не в силах больше сдерживать эмоций, женщина рыдая, бросилась мне на плечи. Я, немало пораженный таким поворотом событий, обнимал ее стройное тело и неумело успокаивал, гладя по мягким волосам. Чем больше я ее гладил, тем все рьянее и, совершенно, некстати, пробуждалась моя плоть. Ситуация становилась идиотской – у меня в объятиях рыдающая соседка, только недавно так бесцеремонно оскорблявшая меня, а сейчас признающаяся в любви. Я же, пытаюсь ее успокоить с одной стороны, и разомкнуть хотя бы низшую часть наших тел во избежание скандала, с другой. Но соседка напротив, все сильнее прижималась ко мне, пока я не обратил внимания на то, что она уже не плачет. Тут я, наконец, сообразил, что к чему, но вы, я думаю, и сами все сообразили.
Мы поженились с Людой через месяц. А через девять месяцев родилась дочка. И сынишка. И еще дочка. И еще сынишка. Четверо смелых одним залпом. Люда сказала, что в ее роду уже были четверняшки, только давно – сто лет назад. Теперь вот повторилось.
Так, из толстого холостяка, я за год с небольшим превратился в худого, почти тощего (попробуйте, поноситесь с четырьмя пищащими конвертами по поликлиникам) многодетного папашу и любящего, а главное, любимого мужа.
А трусы с пятнами облепихового сока или что там подумала Люда, мы храним как семейную реликвию. Иногда, в особенные дни, я одеваю их, как парадные доспехи рыцаря. Но не чаще – ведь они уже тогда были не новыми.
