...Пора, пора сеять в мире семена света искренности. А то заврутся все окончательно. Начать нужно с главного — с материнства и детства.
Мамаши маленьких детей обычно пребывают в заблуждении. Они считают, что ребенок у них умный и красивый. Хороший, словом, ребенок. И хорошо развивается. Как человек искренний вы должны — нет, вы призваны! — это заблуждение развеять. Начнем прямо сейчас. В вашем родном дворе.
Вот и объект: мама и мальчик. Мальчик ковыряется в песочнице совочком. Мама смотрит на него, глупо улыбаясь. Подбегите к ним — быстро, размахивая руками, задыхаясь. Пусть они поймут: что-то не так. Расскажите им — что именно не так.
В песочнице — микробы, глисты и собачье дерьмо. Ребенок обязательно наестся песку, заболеет и умрет. Или не умрет, но вырастет идиотом. Отберите у ребенка совочек. Сломайте его об колено. Мальчик хлопнется на задушку и заревет. Мама, очевидно, задумается над вашими словами. Но отреагирует неадекватно: начнет орать. Не слушайте ее. Мамаши всегда реагируют неадекватно. И всегда орут. Но вам некогда слушать. Нужно сеять семена света искренности. Убегайте от них — быстро, размахивая руками, задыхаясь.
Позвоните в дверь какой-нибудь соседке. У которой маленький ребенок. Звоните громко, настойчиво. Вам долго не будут открывать. Мамаши — они чуют, когда кто-то хочет их просветить и наставить на путь истинный. А эти инфузории, эти несознательные существа боятся света истины как огня. Ничего не хотят слушать. Хотят стирать, варить кашку, мыть посудку, а если ребенок спит, то хлопаются с ним рядом, что ужасно не гигиенично, и тоже спят, что ужасно непедагогично. Звоните, звоните громче! Вот она открывает дверь — заспанная, недовольная: «Тс-с-с… Мишенька спит…»
— Спи-и-ит? В двенадцать (в два часа дня, в полчетвертого)? Спит — когда такая чудесная погода? Надо гулять, гулять! А ты, моя дорогая (молоденьких мам нужно называть «моя дорогая» или «милочка», им это полезно — ставит на место) ребенка укачала (а это негигиенично и непедагогично!) и сама валяешься.
Мамаша начнет что-то лепетать, жалко оправдываться, дескать, ночью не выспались, у ребенка лезут зубки и он до рассвета капризничал. «Плякаль».
Как они ужасно выражаются, эти мамаши! «Плякаль…» Нужно скорей прочесть ей лекцию. О вреде сюсюканья. Читайте во весь голос. Ребенок проснется и заорет. Сделайте замечание. Ваши дети спали всегда крепко и спокойно.
Ребенка вынесут из детской на ручках. Ребенок упитанный, краснощекий. Ущипните его за щеку и возмутитесь:
— Что это он у тебя такой раскормленный, моя дорогая? Вот мои дети в его возрасте были, как птички.
Если ребенок худенький, скажите:
— Ты что — его не кормишь? Кормишь? А чем кормишь, милочка? Это же не ребенок, а Кащей какой-то! Ущипнуть не за что. Аппетит плохой? Моя дорогая! Насильно надо кормить. Я в своих пихала даже не ложкой, а прямо половником. И все тыкву, тыкву! Ели как миленькие! И были такие пухленькие, прям купидоны!
Здесь уместно закатить глаза. Опустив глаза, скромно заметьте, что потолок давно пора побелить. Вам лично в святом деле ремонта ваши дети абсолютно не мешали. Ну, клею наелись — так потому что аппетит хороший. Мамаша может внять вашим словам про аппетит и насильное кормление. Он распахнет дверцы холодильника и вытащит оттуда раннюю клубнику, мандарины и взбитые сливки. Чтобы запихать их в истощенного ребенка. Это надо немедленно прекратить! Ранняя клубника — непедагогично (пусть жрет, что и все в доме жрут!), мандарины — аллергично, а взбитые сливки — просто баловство. Съешьте все это сами (а ребенку — тыкву, тыкву!) — и продолжайте воспитывать.
Если ребенок тихий, спокойный, сидит себе на подушке, никого не трогает, починяет старые папины часы или собирает пирамидку, воскликните с жаром:
— Ужас! Ужас! Кошмар! Это тюфяк какой-то, а не ребенок! Детство должно проходить в движении.
Схватите ребенка и начните попеременно таскать его за ноги по полу и подкидывать под руки к потолку. Пусть орет — это развивает легкие. Мама тоже пусть орет — вы же привыкши. И потом, у нее самой легкие ни к черту. Дурная наследственность, да! Боремся, боремся с гиподинамией.
А если ребенок, наоборот, подвижный, прыгает и скачет, карабкается на специально купленную шведскую стенку, то следует воскликнуть с двойным жаром:
— Ты что, не понимаешь? Это синдром! Синдром гиперактивности! Он у тебя свалится с этой шведской стенки, ушибется и умрет. А если не умрет, то вырастет идиотом.
Тряханите ребенка за плечи, усадите его в детский стульчик, свяжите ремнями и разверните перед ним развивающие игры по Никитиным и Монтессори.. За две минуты пулеметом объясните ему, что вот это две вишенки («Видишь, две!»), а это три сливы («Три! Три!»). Ваши дети с рождения отличали два от трех и вишню от сливы. Пусть и этот поймет, пусть повторит. Он, конечно, не поймет и не повторит. Сделайте скорбное лицо — вы так и думали. Все чрезвычайно запущено. Вырастет идиотом.
Бывает, что ребенок, как назло, в свои, допустим, два с половиной года знает буквы и даже читает по складам «Тараканище». Тогда предупредите: это ненормально. Вот у вашей знакомой практически так же рос-рос малолетний гений с преждевременным развитием, книжки читал на горшке, а потом зачитался и… Нет, не умер. Вырос идиотом. Игрушки везде разбрасывал. Вот — и у вас тут везде игрушки валяются. Надо же! Ребенок — и игрушки. Подчеркните (красным, два раза, волнистой линией — как в школе): у ваших детей ничего никогда нигде не валялось. Все было закрыто на ключ и выдавалось за хорошее поведение. По одной штучке. В неделю.
— Главное, вообще, — здоровье. Нужно закаляться, — это говорится, если форточка закрыта, и ребенок тепло одет. Он же задохнется! Возможен тепловой удар!
Немедленно разденьте ребенка. Совсем, совсем разденьте! Распахните окно — лучше, если это будет в январе-марте. Прямо, как в кино — «Семнадцать мгновений весны». Вылейте на младенца ведро холодной воды. Спойте песенку с припевом «закаляйся, как сталь!» И пусть орут — оба, мать и младенец. Их спасение в ваших руках — закаленных, как сталь. Если же младенец в одном памперсе ковыляет босиком по голому полу, подхватите его на руки и жарко обнимите. Жарко. Еще жарче! Прижмите к себе. Кричите. Кричите:
— Вы ненормальная! Голые доктрины вам дороже, чем живой ребенок! Ми-лоч-ка! Закутайте малютку в свою шаль, прижмите к сердцу и вычитывайте:
— Он же дрожит — и совсем синий. Синий — и дрожит… Он икает! О чем вы думаете? Чем вы думаете? Какое закаливание? Дитю нужно тепло! Тепло-о-о! Материнское!
Сжимайте дитя в объятиях — пока оно в самом деле не посинеет. Потом вручите его бессердечной матери и удаляйтесь — пора. С полдороги вернитесь и строго спросите:
— А что он у тебя говорит?
— Папа, мама, дяй-дяй-дяй… (И не стыдно ей?)
— Мои дети в таком возрасте знали уже слово «трансцендентально»! Да, трансцендентально!
Теперь удаляйтесь уже с полным торжеством — и надолго. Можете быть спокойны: семена света уже упали в темную душу матери. Она усадила перед собой своего полубессмысленного младенца и, глядя ему прямо в несуразные глазенки, повторяет:
— Мишенька, Ми-и-ишенька, да Миша же! Михаил! Скажи: тран-си… тран-ся… тран-сю… Да вот тетя же говорила… Да к черту эту тетю!
И звонкий детский голосок вылетит в открытую форточку:
— К чер-р-рту тетю! К чер-р-ту тетю! К чер-р-рту!
Ну вот — а без вас когда бы он научился говорить?
(С)перто тут
