Будильник звонит над ухом, в очередной раз не давая досмотреть сон. Раздражаюсь. Не открывая глаз, протягиваю руку, перевожу будильник на 15 минут позже и снова отрубаюсь. Через пятнадцать минут - снова звонит. Раздражаюсь. Встаю. Отвратное серое питерское небо с самого утра портит настроение.
Ползу в ванную, забираюсь под душ. По утрам вода имеет свойство нагреваться до нужной мне температуры в течение 10 минут. Раздражаюсь.
Долго стою под струями воды, пытаясь проснуться окончательно. Быстро моюсь, в очередной раз понимая, что опаздываю на работу. Выходя из душа, как обычно роняю полотенце с крючка на пол. Как обычно ударяюсь головой об батарею, поднимая полотенце. Раздражаюсь.
Рисую лицо, одеваюсь, выхожу из дома. Идя до остановки, как обычно судорожно пытаюсь вспомнить, закрыла ли дверь. Как обычно не вспоминаю. Раздражаюсь.
В маршрутке свободных сидячих мест нет, как, впрочем, и стоячих. Водитель любезно приглашает проехать на подножке. Раздражаюсь.
В маршрутке все спят. Спят даже те, кто едет, как и я, на подножке. Все спят и распространяют вокруг себя запахи вчерашнего алкоголя, сегодняшнего завтрака, застарелого пота, недорогих духов, чеснока (гадость какая...). Все эти ароматы, перемешиваясь, создают настроение понедельника. Раздражаюсь.
Маршрутка довозит до метро. Спускаюсь в метро. Стоя. Рядом спускаются те, кто, видимо, спешит, потому что спускаются они бегом. Не без злорадства наблюдаю за ними, в душе желая кому-нибудь наебнуться.
Почему-то люди, поднимающиеся вверх, редко бегут по эскалатору. В основном просто стоят. Пялятся на спускающихся. Но пялятся не прицельно, а так, чуть скользят взглядом. Однако складывается ощущение, что все поголовно смотрят именно на меня. Раздражаюсь.
Подхожу к платформе. На моей станции платформа закрытая, поэтому у раздвижных дверей всегда очереди. Все сосредоточены, готовятся втиснуться в прибывающую электричку. Я пристраиваюсь за широкой мужской спиной. За мной пристраивается еще кто-то. Ненавижу стоять вплотную с незнакомыми людьми. Раздражаюсь.
Поездка в утренней электричке длиной в одну станцию (сука, самый длинный перегон в городе) - личный маленький подвиг каждого пассажира. Все едут молча. Кто-то молча радуется тому, что ехать всего одну станцию, кто-то молча готовится перейти на другую линию. Мне тоже на другую линию.
Переход с одной ветки на другую - еще один маленький подвиг. Два потока спящих тел, которые и не потоки вовсе, а хаотичное броуновское движение. Пытаюсь не влиться в какой-нибудь минипоток, иду, почти вжавшись в стену. Обязательная бабуля с тележкой обязательно подрежет или пизданет тележкой по ноге. Бабуля с тележкой в понедельник в восемь утра в метро... Раздражаюсь.
Электричка на второй ветке полупустая. Можно перевести дух и осмотреть потери, понесенные в дороге. Потерь мало: пуговица с куртки (шестая за этот год), отпечаток чьего-то говнодава на сапоге (сбилась со счета еще в январе). Волосы где-то в дороге сначала встали дыбом, а теперь улеглись в каком-то интересном порядке. А ведь по утрам на укладку я трачу драгоценнейшие 7 минут... Раздражаюсь.
Моя станция. Выхожу из вагона, поднимаюсь по эскалатору вверх. В очередной раз ловлю себя на мысли, что смотрю на спускающихся вниз. Но смотрю не прицельно, а так, чуть скольжу взглядом. На выходе с эскалатора традиционные подростки-готы традиционно ждут друзей. На них из своей будки традиционно пялится контролер. Прохожу мимо, к дверям-вертушкам. Как обычно придерживаю первую дверь для того, кто идет за мной. Как обычно чуть не получаю по лбу второй дверью от того, кто идет впереди меня. Раздражаюсь.
Поднимаюсь на улицу. Моя маршрутка. Подхожу, заранее зная, что свободных мест нет. Как обычно спрашиваю, можно ли проехать стоя. Как обычно получаю положительный ответ. Еще бы! Прибыль в 17 рублей гораздо весомее штрафа в сотню. Раздражаюсь.
Маршрутка марки "Газель". В ней удобно ехать стоя только детям младшего школьного возраста. Через полторы минуты пути сводит поясницу. Водитель - злой, неопохмеленный - как будто назло мне едет со скоростью дохлой черепахи. Еще и пробка перед площадью. Дико раздражаюсь.
Первый пассажир выходит за три остановки до моей. С благодарностью в охуевшем от боли в пояснице глазу смотрю ему в спину. Намереваюсь сесть и разогнуть спину. В этот момент водитель резко трогается, видимо, решив наверстать упущенную скорость. Улетаю головой в спинку сиденья, левой рукой задеваю чью-то щеку. Раздражаюсь.
Моя остановка. Выхожу, традиционно говоря водителю: "Спасибо". Подхожу к офису, на ходу доставая из сумки связку ключей. Начинаю процесс открывания дверей. Первый замок, второй замок, магнитка - внешняя дверь; еще один замок - железная дверь. Открыв вторую дверь, попадаю в маленький коридорчик. Включаю свет, иду к следующей двери. Пока нагреваются и загораются люминисцентные лампы, успеваю ёбнуться мизинцем об какую-то хрень, неизвестно как оказавшуюся в коридоре. Когда лампы наконец-то включаются, хрень оказывается коробкой с монитором, любезно оставленной кем-то, кто приходил в офис ночью. Раздражаюсь.
Открываю еще одну дверь (первый замок, второй замок, магнитка), прохожу в свой кабинет. Раздеваюсь, включаю комп. Программа (не без удовольствия, как мне кажется) сообщает, что из запланированных на прошлой неделе дел сделана ровно треть. Раздражаюсь.
Прохожу в подсобку. Делаю кофе. Обнаруживаю примерно 89 (точно не считала) муравьев, благополучно утонувших в кружке шефа. Раздражаюсь.
Через час приходит один из менеджеров. Снимает куртку, чмокает меня в щеку:
- Привет, как дела? Как настроение?
- Привет, дорогой. Все хорошо. Все как всегда...
(с) Аригато
