Будильник истошно завизжал, разбивая пространство на мелкие осколки, которые, повисев немного в прозрачной пустоте, звонко падали на пол. Я встал с кровати и прошел в дальний конец комнаты, чтобы его выключить. Совершив эту неприятную каждодневную процедуру, я поплелся в ванную. Поссал, почистил зубы и несколько минут рассматривал в зеркале свое унылое ебло.
Вот уже пять лет подряд я совершаю этот священный обряд “встать-поссать-помыть ебло-выпить кофе-съебаться на работу”, знакомый до мелочей, каждому офисному работнику. Я могу повторить все действия один в один, даже с завязанными глазами и можете быть уверенными, что я не нассу ни капли мимо очка. Мне кажется, еще лет десять такой жизни и в квартире будут тропинки, сантиметров пять в глубину, протертые моими ступнями за время утренних перемещений, так как я хожу по одним и тем же траекториям, выдроченным до сантиметра.
Из кухни донеслись шипящие звуки, означающие, что я опять проебал кофе. Это нормально. Если бы такого не произошло, то я, наверное, пошел в букмекерскую контору и поставил сотню на манчестер, потому что день обещал стать удачным. Но все шло своим чередом и совершенно не зависело от меня.
Я вылил остатки кофе в чашку и поплелся в комнату. Еще есть десять минут до выхода. Я щелкнул пультом от телевизора и уставился в экран. Посмотрел в третий раз повторы голов вчерашнего тура и выключил ящик. Потом еще минут пять решал какой галстук одеть к сегодняшней рубашке. Остановился на красном. Привычными движениями завязал его аккуратным узлом, натянул пиджак, взял портфель, обулся и вышел. Минута в минуту, чтобы вовремя приехать в офис.
А раньше все было не так. Не было этого оглушительного однообразия понедельников, вторников, сред… Не было этой безысходной отточенности действий. Не было этой унылой вереницы дней, похожих друг на друга и потому противных до тошноты. А было ощущение того, что ты свободен и счастлив. Счастлив просыпаться в парке на скамейке, или в квартире, где кроме тебя валяются двадцать незнакомых тел. Счастлив от того, что проснувшись, ты выходишь на улицу, наскребаешь на пиво, стреляешь по дороге сигаретку и шатаешься по улицам и думаешь, куда бы вписаться на вечер и чего бы такого замутить, чтобы при этом не тратить денег, но выпить и потрахаться.
Правда жить так дольше трех четырех лет заебывает капитально. Ведь надо вроде бы определяться. Карьера или дешевый портвейн? Автомобиль и дорогой пиджак или протертая косуха, ярпиво и сигареты LD.
Я определился. Уверен, что девяносто девять людей из ста поступили бы также. В принципе не жалею. В этом своем новом однообразии тоже есть приятные моменты. Например, так ты проживешь на двадцать лет дольше, пока не свалишься в койку от инфаркта или инсульта, заработанного тобой при выполнении дебильных планов, гостов, распорядков и других корпоративных причуд, выдуманными недалекими идиотами, искренне полагающими, что это ускоряет рабочий процесс.
В противном случае я бы сдох лет в сорок от алкоголя. Ну может не сдох, а представлял бы собой бесформенный кусок гавна, не уживающийся в современном обществе и пугающий молоденьких мамаш, выгуливающих своих чад.
Правда еще неизвестно, что лучше - умереть в сорок или просиживать свою жирную жопу в удобном кресле директора какой-нибудь уебанской конторки, выкуривая сигары с партнерами по четвергам, трахая любовницу по пятницам и жену на день конституции.
Я вышел из подъезда на улицу. Только что светило солнце и вдруг неожиданно небо стянулось тучами и пошел дождь. Люди пооткрывали зонты и заторопились. Я подставил лицо под крупные сочные капли и простоял минуты две. Пиджак безвозвратно промок. Я закинул портфель в машину и перебежал через дорогу в магазин. Мобильный завибрировал в кармане:
- Да.
- Алло, привет, шеф назначил совещание на одиннадцать, просил не опаздывать, - узнал я голос нашей секретарши.
- Мне похуй.
- Извини, что ты сказал?
- Ничего. Скажи ему, что я заболел.
Продавщица в магазине напоминала своей хамоватостью времена десятилетней давности. Я взял два ярпива, пачку LD и пошел на набережную к Москве реке. Появляться на совещании в мокром пиджаке совершенно не хотелось.
