Я только один раз ел из помойки. Ну из ведра помойного. Я к девчонке своей тогда пришёл. И голодный был и злой. А она видит, что не обломится, то решила накормить. А хозяйка такая, что ни супа в холодильнике, ни котлет, ни ананасов кольцами в банке. Только яйцы сырые и холодные. И там, на антресолях баночка с маринованым чесночком. Она такая говорит: давай я тебе яишенку пожарю! Ты, мол, какую любишь, глазунью? Болтунью, говорю. Жарь, я тут посижу. И чё-то закурил, сижу, язык развязался. И она про яйца забыла, а они уже подгорают...
Я сигаретку потушил, кричу: мать, ты смари, на всякий случай я уголь не ем. Она: ох, ах, прости, заболталась с тобой. Я говорю: ладно, подай мне сковородку сюда, я выковыряю съедобное. Она говорит: да ты что, не надо! И такая содержимое всё в ведро помойное- шлёп! Спасибо, говорю, Татьяна Андревна, пойду-ка я домой. У меня заливное дома и курочка жареная. А она: не уходи, щас придумаем чё-нидь. И такая босоножки надевает и за дверь. В магазин побежала.
Я сижу, жду, 10 минут прошло, 20, 22... Открываю холодильник - ну пусто ваще! Только в морозилке кочан капусты. Полазил по шкафам - макароны одни. И тут думаю, а чо ж яишница-то?! И полез в ведро. Смарю, а в ведре - яишница! И там ещё журнал разорванный и газеты, а прям на газетах - яишница. Я так подумал: а чо, вроде не испачкалось. И запаха нет неприятного. Только яишницей пахнет. Ну я руками-то туда и полез. А яишница так пожарилась, как блин. Я взял её двумя руками и стал откусывать.
А замок и дверь у Таньки очень смазаны смазкой хорошо были. И я не слышал как она вошла. И предстаёт пред её полными грудьми такая картина: я сижу на полу возле помойки и из обеих рук ем яишницу. Она (Танька, а не яишница) немножко помолчала, а потом снова обрела дар речи. Сказал: ты чо, дурак? Ты чо, из помойки ешь? Ну а чо, не видишь, говорю. Ем, да. И такой набитым ртом: ням-ням, чавк-чавк.
Ну тут Танька выставила кефир, сардельки, хлеб и сникерс. Ешь, говорит. Спасибо, говорю, уже. Ну неловко было мне конечно, что моя девушка видела меня едящим из помойки. Но ведь у меня есть оправдание - я очень голодный был. Это веская причина, я считаю. Да и потом я больше не ел из помойки.
А один раз тоже, у Таньки было, я захотел в туалет. А у Таньки гостила мама, папа, тётя и племянник. И неловко как-то идти какать, когда люди малознакомые тут ошиваются. Но я решился, ибо не мог уже больше. И пошёл, сделал дело. А освежителя воздуха нет. Ну я просто спички пожёг и вышел, а тут племянник (7 лет) заходит в тубзик и говорит громко, на всю трёхкомнатную квартиру: ффуууу, чё как какашками воняет? Мне так стыдно было, что никогда не было стыдно так больше. Я кстати, потом ему на велике шины проколол. Считаю, правильно поступил. Ибо надо быть воспитанным ребёнком...
(с) babulkin
