Нинка, супруга моя законная, в командировку вчера уехала. Как я ждал этого дня! Шутка ли – за все время совместной жизни первый раз меня покидает. Блин, даже деньги копил, две недели на работе не обедал! Отпросился с работы пораньше, что бы проводить и самолично удостовериться что моя пизда упиздячила. Домой влетаю с радостью в сердце, но с соответствующим событию грустным еблом.
Сидит отрава моя на табуреточке, рядом чемоданчик, а напротив – на диване, мама её, Елизавета Макаровна. Поздоровался и рядом с тещей присел, так сказать "на дорожку". Помолчали каждый о своем, друг другу в глаза не смотрим. С минуту гнетущей тишины выдержал, на часы озабоченно посмотрел, "ну пора" с грустинкой буркнул и за чемодан. Серпентарий мой тоже оживился, суетятся чего-то, а у меня спокойно так на душе и даже Макаровна ни капельки своим существованием не раздражает.
- Так приятно, мама, что Ниночку проводить приехали. Я вас с вокзала на такси прямо до дома доставлю, - делюсь прекрасным настроением с окружающими.
- А мама на вокзал не поедет, - с ухмылкой Нинок мне заявляет.
- Жаль, действительно жаль. Так может такси заказать?
- Ты не понял, она тут остается.
- Зачем? – только и смог выдавить из себя я.
- Ну как зачем, готовить тебе кто-то должен, убирать. Ты же у меня совсем беспомощный, - и в щеку зараза целует.
- Да не стоит беспокоиться, справлюсь как-нибудь, - в глубине души еще надеясь что все можно изменить, как можно бодрей говорю.
- Заодно за тобой присмотрит, - меня словно и не слышит, - знаю я вас … ну поехали.
Это надо было так все испортить, а я уже презервативов накупил и в старые носки запрятал. Опять же Машеньке из планового пообещал аквариум свой показать. И Светлане из бухгалтерии.
Посадил крест свой в вагон, а на душе камень. Как же я женщинам на работе в глаза смотреть буду? Домой ноги не идут, а больше и пойти некуда. Засел на вокзале в кафе и заказал первый литр пива.
В семейное гнездо дополз только к двенадцати, пропустив к тому времени через свою мочеиспускательную систему литров восемь янтарного напитка. С двухлитровой баклажкой под мышкой и полной уверенностью, что я дома хозяин. И пошли все на хуй! По-хозяйски, стараясь не шуметь, пробрался в спальню, махнул пивка на сон грядущий, разделся и завалился спать.
Ночью просыпаюсь, ссать хочется просто пиздец. Хуй стоит как нос у Буратино, а в области паха аж покалывает. Выползаю в коридор - что за хуйня, из-под двери сортирной свет струтся, - "Нинка сука не выключила", - только и подумал. Что-то напрочь из головы вылетело, что в командировку супругу отправил.
Дверь открыл и охуел, на толчке сидит Елизавета Макаровна и газету читает, а из всей одежды на ней только очки. Она, судя по всему, тоже со мной встречи не ожидала, назад дернулась, но дальше бачка хуй убежишь! Глаза круглые блядь, а за счет линз так вообще пиздец – лемур сосет не нагибаясь. Чуть ниже пупка моего с ужасом смотрит и как рыба ртом воздух ловит. Ну и я напротив застыл как мудак, слава богу хоть в трусах. Шикарные такие семейники импортные, Нинка два года назад на День Защитника Отчества подарила. С ширинкой, на пуговицах, не то что наши. Правда, пуговицы еще в прошлом году оторвались, но так это же не моя вина! Надо было лучше дочку воспитывать, не мне же их пришивать. И вообще, не культурно так на хуй чужой пялиться. Могла бы и зажмуриться.
Тут у Макаровны голос прорезался, завизжала как резаная. Интеллигентный человек, в детской библиотеке работает, должна понимать, что нельзя тишину нарушать. "Спокойно мама!" – говорю как можно доброжелательнее, а ее как заклинило. Думаю, надо чем-нибудь рот ей заткнуть пока соседи милицию не вызвали, а как назло, в туалете даже тряпки половой не было. Бумагу отматывать - только время тратить, короче схватил ее за уши и хуем погрузил дом в тишину.
Елизавета Макаровна было дернулась, но бля, от судьбы не уйдешь! Особенно когда уши твои в крепких руках, а спина к бачку прижата. Ощущаю себя неловко немного, все-таки мама, хоть и Нинкина. Но и отпустить не могу – мычит сука. И приятно так мычит! "Ну что вы мама, не надо так кричать!" - шепчу, а сам ее за уши туда-сюда. А она уже и не мычит, языком хуй охаживает и легонько покусывает, но не больно, а очень даже приятно. Я уши отпустил, расслабился, кудри хной окрашенные в возбуждении перебираю.
Макаровна как свободу почувствовала по инерции еще прострочила пару строк и гордость мою мужскую выплюнула. Диоптрии на меня свои поднимает, зрачки томно закатывает и с элементами эротизма шепчет: "Возьми меня … я хочу почувствовать тебя в себе". Я так понял что в пизду поебаться зачесалось. По ходу из-за вставной челюсти не может толком хуй распробовать. Не то что бы мне особо хотелось этот пережиток социализма ебать, но блядь воспитание не позволяет пожилым людям перечить. Теще присунуть это ж как старушку через дорогу перевести: вроде и пустое дело, но общественно необходимое.
Помог этой змее очковой с очка подняться, нагнул и горбатого по самые помидоры сходу засаживаю. Она видать не ожидала такого напора, вскрикнула и так, с открытым еблом, в бачок и уперлась. "Все нормально, мама?" - спрашиваю, но ебать не перестаю. А она только стонет в ответ, да зубами по фаянсу скребет. Для равновесия за сливной рычажок схватилась и судорожно за него дергает. Грудь безразмерная в унитаз свесилась, водами сточными при каждом сливе омывается. Причем вода то холодная и видать от этого Макаровна периодически дергается. А может и от чего другого, хуй ее знает, пиздить не буду.
Не знаю как вы, а я, когда раком пялю, люблю посмотреть как хуй в пизде ковыряется. Очень уж от таких наблюдений потенция повышается. Вроде как парнушку смотришь, только круче. Но блядь на этот раз хуевое такое кино получилось, не порнушка а прям порнография какая-то. Хуй бы с ним, что пиздень тещина раздолблена я ебу как. И не такое видели! Вот в прошлом месяце с Нинкой в цирк на Вернадского ходили, там слонихи выступали. Вот у них пезды так пезды, чуть ли не по коленкам губами шлепают. У Макаровны намного все аккуратней, да и вообще не о пизде речь. Гавно, банальный кал достаточно жидкого содержания, маленькими катяшками налипший на обрамляющих анальное отверстие волосах, вот что портило всю картину. И еще семечка, я так думаю кабачковая. Маленькая такая не переварившаяся дрянь, а блядь приковывает внимание и все тут.
Тещиной вины тут нет конечно никакой, я тоже по любому жопу вытирать не стал если бы во время калометания ко мне в сортир телка завалила и на хуй прыгнула. Но сука люблю чистоту в сексе и все тут. Претит мне грязный зад и немытая пизда. Да что там говорить, я себе то не подрочу если хуй грязный, а тут блядь гавно да еще эта семечка мудацкая. Я и глаза зажмуривал, и отворачивался, а все равно нет-нет да посмотрю. Если б ссать не хотел по любому хуй поник бы от такой панорамы.
Не выдержал все-таки, до бумагодержателя дотянулся, отмотал полотна сортирного пару метров и жопу Макаровне вытер. Она по-своему мой поступок поняла, голову повернула на сколько могла и стонет: "Не надо Васенька в жопу, геморрой у меня". "Не беспокойтесь мама", - говорю, - "Гавно подтер, не более того". И чтобы совсем уж не сомневалась темпу прибавил. А сам любуюсь, как хуй туда-сюда ходит ну и на окорочка, ясен хуй, поглядываю. Задница блестит, волосики жопные топорщатся задорно, от былого казуса не осталось и следа. Любо-дорого посмотреть.
Чувствую сука, сейчас кончу. Макаровна тоже видать фишку просекла, кричит: "В меня Вася! Давай! В меня можно!" - так страстно главное, я чуть сразу и не слил. В жопу блядь нельзя, а в неё сука можно. Только хуй тебе пизда, а не спермы глоток! И не в таких ситуациях демографический взрыв контролировал! В последний момент выдернул горбатого и несколько раз ударил им по целлюлитным ягодицам. Нравится мне такой последний аккорд, ещё с института. Хуйли, денег на гандоны не хватало в годы молодые, а просто так выдергивать не интересно ни хуя. На живот додрачивать тоже хуйня. Ну, на лицо еще катит, но хуем об жопу это я вам скажу избранное. Сперма разлетается по всей спине праздничным салютом а ты бьешь, бьешь до последней капли. Кстати, бабам тоже нравиться.
Макаровне, похоже, тоже понравилось - "Да-да-да",- кричит, - "Васенькааа!!!" А что Васенька бля, все на хуй, концерт окончен. Я, конечно, мог бы и на бис продолжить, сперму там дать с конца облизать, только вспомнилось мне зачем я в туалет то шел. Причем воспоминания такие яркие нахлынули, что аж в паху резануло. Отодвинул Елезавету Макаровну, в раскоряку встал над унитазом, хуле стояк еще такой что блять при желании потолок обоссать не проблема, и отлил наконец.
Трусы натянул, а Макаровна не уходит, ко мне жмется. Грудь лохматую целует и шепчет все: "Милый мой, да что ж мы с тобой наделали, Ниночке то как в глаза смотреть теперь". Погладил ее по голове, она глаза подняла а там похоть такая, что хуй шевелиться начал. "Ну что вы, мама", - говорю, - "Как смотрели, так и будем смотреть. Ну, поебались, так ведь не чужие друг другу. Я вас теперь еще больше любить буду. Одного боюсь, страсть вы во мне такую разожгли, что и не остыть сразу. Нам бы раздельно пожить пока Нинка не приедет, а там все как и раньше пойдет". В губы поцеловал и пошел спать.
Только не спалось мне, все слушал как кровать в комнате соседней поскрипывает и Макаровна вздыхает. А потом подрочил и ничего, заснул. И приснилось мне как показываю я свой аквариум Машеньке из планового почему-то вместе со Светочкой из бухгалтерии. Как стоят они раком жопами друг к дугу прижавшись, а я ебу их по очереди и никаких на хуй семечек.
Проснулся, к теще в комнату захожу, а ее уже и нет. На календарь отрывной взглянул – пятница. Видать сон то вещий.
Василий Тягин
