Когда я служил в армии, в бригаде постоянно была проблема с обычной бумагой для принтеров. Ну та, которая восьмидесяткой называется. В то время был популярен некий кандидат в какие-то очередные депутаты по фамилии Кыштымов. Не знаю, какими человеческим добродетелями он был наделен, но рекламные листовки свои он тиражировал огромными партиями как раз на такой бумаге – физиономия и текст на одну страничку. Листовки были весьма популярны не только в бригаде, но, кажется, и в Округе. По меньшей мере, можно было часто видеть выписку из какого-нибудь приказа по Округу, все как положено – с круглой печатью, все дела. А повернешь – улыбается, родной, улыбкой на ширину ружейного приклада.
Когда после армии служил сначала в Отделе аудиального обеспечения сексуальных потребностей абонентов, а потом в Отделе теоретического онанизма, то частенько думал: видели бы меня бригадные – как я вынимаю из лотка принтера листов так двадцать бумаги, отпечатанной с одной стороны, и, грязно ругаясь рву их – меня бы побили очень сильно. Я удивлялся – как может под лестницей стоять коробок 10 бумаги – и ее не разбирают в один момент!
Ну да ладно, это все так – воспоминания.
Нам вчера в контору пришли очередные 10 с лишком тонн бумаги. Шаланда. 17 поддонов. На каждом по 48 коробок. В каждой по 5 пачек. В кажной по 500 листов.
Ну нам не впервой – они, почитай, чуть не каждый месяц приходят, машинки эти. Собрали мужское население конторы, перчаточки нитяные натянули – и вперед! Двое сверху бумагу подкидывают на край кузова шаланды, остальные по две коробки берут и в помещение заносят. Коробочки такие красивенькие, синие, каждая ленточкой пластиковой перевязана. Стою я наверху, подкидываю нижним ношу. Хорошо. Это завтра все болеть будет, а сегодня то чего – два широких шага назад до поддона, руками две коробки за тесемку, разворот, два шага до края, коробки на пол, разворот, два широких шага назад до поддона. Размеренность. Приятно. С шутками, весельем. Только песни строевые не пели разве что.
На веселье и смех подбрели два шкета. Ну лет может им было 10 и 6, скажем. Стоят, в носу ковыряют, на дядьков, таскающих коробки смотрят.
Надоело смотреть, видно. Спрашивают:
- Дяденьки, а чего вы разгружаете?
Ему говорят:
- Читать умеешь?
- Умею.
- Иди вон, на здании посмотри, чего написано.
Пошел, прочитал по складам, вернулся.
- Казначейство какое-то, - говорит.
- Ну, - говорю.
- А разгружаете то чего?
- Деньги мы разгружаем, - говорю. – Вот молодежь то глупая пошла.
Старшего – как подменили.
- Де-е-еньги?
- Ну, - говорю. – Деньги. А чего?
Младший озадаченно:
- А зачем вам столько денег то?
- Ну так, бюджет области на следующий год, - говорю.
- А зачем столько коробок то много?
- Ну так, - говорю. – Бюджет области – это тебе не за молоком в магазин сходить. Побольше чуток.
Старший в это время уже обнюхал одну коробку снизу доверху – даром, что она стоит на полу шаланды на высоте от земли выше его роста. Пальцем поковырялся, края отогнуть попытался.
В его глазах вполне отчетливо читались планы – где бы найти большой лом, перехерачить всех этих тупых взрослых, угнать машину и на все деньги купить лимонада, сникерсов и легких наркотиков.
Но на его беду, последние коробки с деньгами унесли в помещение, шаланду закрыли.
Чувствуется, такого удара парень не получал за всю свою еще короткую жизнь.
(с) aurelito
