Летом Дед Мороз спит в берлоге. У него похмелье.
Да, а вы что думаете? Ему же наливают в каждом доме, куда он имеет неосторожность заглянуть, чтобы подарить детишкам подарки. Пьяненькие родители вцепляются в Деда Мороза и истерично-весело вопя: «С Новым годом!» подносят ему рюмочку, а то и стакан.
Попервоначалу Дед Мороз пытается отбрехиваться, бормочет, что ему, мол, ещё миллионы детишек надо поздравить, но после семнадцатого литра смиряется и уже молча пьёт всё, что ему подносят.
Тем не менее он держится и действительно успевает поздравить всех детишек. Мало того, он ещё находит силы участвовать в детсадовских утренниках и корпоративных ёлках.
Где ему опять-таки наливают. Практически пьёт он до середины января.
А потом начинается отходняк.
И Дед Мороз мчится в Восточную Сибирь, в самую глухую тайгу, и под гигантским кедром роет себе посохом нору, и набивает её выкопанными из-под снега сухими листьями, и стаскивает с себя осточертевшую шубу, и остаётся в трусах и валенках. И шатаясь, на четвереньках он заползает в нору, и закапывается в листья, и намертво вцепившись дрожащими пальцами в посох, проваливается в глубокий, липкий и бредовый сон.
Ему снятся разваливающиеся на глазах снеговики, танцующие ламбаду, хохочущее очкастое лицо Санта-Клауса, Снегурочки, заполонившие порносайты, пластиковые ёлки, хищно целящиеся ветвями ему в глаза. Ему снится ночное небо, увитое электрическими гирляндами до такой степени, что не осталось ни единого квадратного клочка неба, где можно увидеть настоящую звезду. Бесконечные гранёные стаканы, водящие хоровод вокруг одного-единственного жалкого и скрюченного маринованного огурчика. Ему снится вьюга, и только-только он собирается вдохнуть её леденящую свежесть, как вьюга сменяется тысячами дешёвых китайских фейерверков, которые, немилосердно дымя, вспыхивают со всех сторон разом. И он чувствует жар на своём лице, и во сне испуганно хватается за бороду, боясь опалить её. И бормочет что-то невнятное, но прислушавшись, можно разобрать: «Здравствуйте, детишки… Стишок… Конечно, принёс…Ёлочка… Да… Мешок не забыл… Настоящий я, настоящий!!!»
Последние слова он кричит изо всех сил, распугивая зверей в округе. Но не просыпается, а снова продолжает кружить по своему бесконечному пьяному лабиринту глупых снов, и блуждание это тянется и тянется как осенняя путина, как нагретая жвачка, как липкие нити резинового клея…
И только иногда он видит в своём сне чистые детские глаза, доверчиво смотрящие на него, распахнутые как окно, с верой в чудо… И тогда Дед Мороз чуть-чуть успокаивается, и вздыхает, и переворачивается на другой бок, не выпуская посоха из рук, и несколько часов спит спокойно.
А в середине декабря звенит будильник…
Сумеречный Макс
