Ничто не ново под луной: недавнему сообщению об угрозе теракта в Москве посвящается... Думаю, что старожилы-новосибирцы должны помнить первую часть этой стории. Итак, начало сентября года 1990 – время СССР, пустых магазинов и тотального дефицита. В один прекрасный день у нас в доме (и не только у нас) сработало радио: "Уважаемые новосибирцы, к вам обращается штаб гражданской обороны города. Информируем вас, что в грузинском чае *** фабрики обнаружен резко повышенный уровень радиоактивности. По заключению врачей, потребление данного чая опасно для здоровья. Чай, купленный в магазине, при наличии чека можно сдать обратно, и вам вернут деньги. Благодарим за внимание!"
Город матерно взвыл – именно чаем этой фабрики торговали все магазины последний год, другого просто не было. Но жуткое слово "радиоактивность" - со дня Чернобыля минуло всего четыре года! – сработало автоматически. Чай несли в магазины. Чай выбрасывали на улицу. У меня дома мусоропровод был забит чаем. С экрана телевизоров персонал новосибирской санэпидемстанции с похоронными мордами на фоне писка дозиметров вещал о жуткой опасности любимого народом напитка. Словом, полный чайный абздец в масштабах полуторамиллионного города.
Каюсь – у нас, химиков, в институтской лаборатории в служебное время любили побаловаться чайком. Тем самым, с той фабрики. Посему при получении траурного известия мы быстрее лани рванули в знакомую номерную организацию, которая славилась наличием чувствительных дозиметров. Там нас с порога встретили тоскливо-вытянутыми физиономиями: "Мужики, сами не знаем, что за хвойня с этим чаем. Вот уже шестнадцатую пачку замеряем – нормальный фоновый уровень, как всегда. Послали ребят еще закупить. Давайте, вашу пачку замерим."
Замерили. Даже ниже фона оказалось. Сами начали под горячий чаек репу чесать – в чем дело? А время идет, чайная лихорадка свирепствует, народ на кофе переходит и водкой проклятую чайную радиацию вовсю глушит, по чернобыльскому рецепту.
Длилось эта свистопляска недели две или около того. А потом опять сработал радиоприемник на стене:
"Уважаемые новосибирцы, к вам повторно обращается штаб гражданской обороны города. Приносим свои извинения за ошибочное сообщение относительно радиоактивности грузинского чая *** фабрики. На самом деле радиоактивность была обнаружена в грузинском чае ***** фабрики, который в наш город не поставлялся. Виновным в ошибочной информации вынесено строгое взыскание. Благодарим за внимание."
Город взвыл повторно, с удвоенной матерной силой – все зимние запасы чая к тому времени были ликвидированы своими руками. Так сказать, по ошибке. Но делать было нечего – горожане уныло поплелись по магазинам закупать по новой сволочной чай, по непонятной причине оказавшийся нормальным...
Финал и действующие пружины этой таинственной чайной драмы мне довелось узнать пару лет спустя, причем чисто случайно: один из шефов той самой СЭС (фамилию умолчу) по пьянке проболтался своему приятелю, который по совместительству был и моим приятелем. Он-то и поделился секретом под очередное пиво.
Ключевым словом в истории оказался сентябрь. Ибо в августе двое школьных выпускников-оболтусов, но при этом детишек крупных чинов нашего новосибирского обкома КПСС, по врожденной тупости завалили экзамены в институт – редчайший в советскую эпоху случай. После этого в кабинете зав. санэпидемстанцией раздался звонок из обкома: дескать, надо принять на работу двух молодых людей для зарабатывания трудового стажа и непопадания в армию. Все мы знаем, что такое работа в СЭС – не бей лежачего, это мягко сказано. Оболтус спит, служба идет, а там и новые экзамены не за горами.
ГлавСЭС сперва вытянулся по стойке "смирно" и щелкнул в трубку каблуками по-партийному: дескать, яволь, бу сделано! А через минуту приуныл – ставок-то, пардон, нет, все забито выше крыши. И тут его осенило. Меньше, чем за полчаса, было получено "добро" на операцию "Светящийся чай" и от обкома, и от горкома. На следующий день в городе сработали репродукторы, и несчастный чай отпущения хлынул в мусоропроводы.
Мгновенно сообщение о чайно-радиоактивном ЧП ушло из Новосибирска в Москву. Наученная Чернобылем, Москва сработала оперативно – через неделю в новосибирскую СЭС пришло дополнительное финансирование на две новых ставки санитарных инспекторов по контролю радиоактивности пищевых продуктов. ГлавСЭС с облегчением подписал давно заготовленный приказ о приеме оболтусов на работу.
После этого городские репродукторы сработали повторно...
