А давайте поговорим об извлечении скелетов из шкафа – излюбленном дамском баловстве, приключающееся от некупленных сапог и прочих расстройств душевного свойства.
Как известно, правильно высушенные трупы не пахнут. Прошедшее время стирает разочарование от скандалов по поводу невынесенных мусорных ведер, ежедневных выяснений «кто в доме ху» и других проявлений былой любови.
После определенной консервации даже самое вонючее мясо былых отношений тлеет, оставляя прекрасного костяного лыцаря, который «любил Вас в отличие ОТ (нужное дописать)». Впрочем, если лыцарь не стух до конца, и вы до сих пор помните как он взлягивал n-ное количество лет назад, то не стоит расстраиваться. Мечтать о том, как я, вся красивая, в шубе, при машине, случайно встречу его у метро с табличкой «подайте на корм для собак» - куда как слаще простой дрочки на совместные фотографии.
Что любопытно, прогресс играет нам на руку. Так, например, нашим бабушкам приходилось довольствоваться дневниками и пачками писем, крест накрест перевязанными алой бечевой. С одной стороны – безумно романтично, а с другой – абсолютно бесполезно: для настоящего оживления трупов требуется нечто большее, чем дневничОк. Телефон? Уже лучше. Позвонить подруге жены брата мужа сестры бабушки со стороны дедушки, с тем, чтобы в самом конце длинного и бесполезного разговора бросить что-нибудь навроде «кстати, ты не знаешь, как там N?» - это уже гораздо веселее. Но самое верное – Сеть. Ты уже знаешь, что он нифуя не достиг (угу, те кто достигли, не вешают объявления о продаже москвичей 1963 года выпуска), и тебе известно что шнобель его жены может соперничать с останкинской телебашней (а нехуя давать ссылки в свойствах icq), а самое главное, что все эти знания нифуя тебе не стоили.
Никаких унизительных звонков и прочих предлогов «чиста случайно оказалась здесь, в Мамырях». Но в такой легкой и быстрой добыче информации таится самая главная угроза. Иногда мы забываем о том, что с трупами лучше не шутить.
- Ну ведь нет ничего страшного в том, что я пошлю ему открытку (брякну привет по аське, черкну пару строк в комментариях)? В конце-концов, в этом ведь нет ничего такого?
Нет. В этом действительно нет ничего такого. Хорошего.
Спорим?
- Первое и самое главное – он помнит. Не важно, что ты стала владелицей заводов-газет-пароходов, похудела и похорошела. Он помнит ту самую девочку, с прыщом на правой щеке, которая писала в его подъезде «костичка я без тибя умираю». И ему решительно насрать на то, что сейчас у тебя три десятка костичек. Кстати говоря, в разговоре с ним ты наверняка забудешь про то, что у тебя заводы, газеты, пароходы и дрессированные костички, и будешь чувствовать себя так, как будто на твоей правой щеке прыщ.
- Второе: ты тоже помнишь. Но блядская женская память избирательна, как бомж у мусорного контейнера. Плавали, знаем. Угу, он лучший человек на свете, который дарил цветы, писал стихи и переносил через лужи. Что? Как-то раз он облевал диван в гостиной, никогда не платил за тебя в кафе и неоднократно хамил твоей маме? Ну, он был молод, а теперь, наверное, вырос, да и вообще все это мелочи и суета…
- Он действительно многого достиг. Если ты святая – порадуешься. В противном случае будешь поспать голову пеплом и рассуждать «какого же хера мы расстались, сейчас бы у меня были три квартиры, пылесос и сумалет». Что? Тебе все равно? Вот только не надо пиздеть. Угу, мы от равнодушия три дня ебли моск яндексу…
- Он ничего не достиг. Готовишься к ритуальной пляске на костях под истерическое «так тебе, суке, и надо»? Ни хрена. Максимум на что ты можешь рассчитывать – разочарование с изрядной долей жалости.
- Я расскажу ему о себе, пусть удавится от зависти.
Хе-хе. Рассказывай.
- Я счастлива в семейной жизни (привет, обабившаяся клуша).
- У меня офигенная карьера (синий чулок, у которого нифига нет кроме работы).
- Я пишу книшки – снимаю фильмы – вышиваю крестиком (угу, я всегда знал, что ты ебнутая просто с возрастом это начало прогрессировать).
- Он тоже может рассказать тебе о себе:
- Я счастлив в семейной жизни (угу, при мне ты терял сознание от слова «ребенок»).
- У меня офигенная карьера (правильно, ты 3 года не покупал мне сникерсы, а потом послал меня нахуй и заработал на загородный дом, чтобы твоей нонешней пассии икалось кровавою икотою).
- Я пишу книшки – снимаю фильмы – вышиваю крестиком (да, я всегда знала, что у него талант).
И так далее и тому подобное.
Существуют еще варианты hard, как-то: личные встречи и ностальгические гульки под окнами. Про встречи писать не буду – тут уж слишком все индивидуально. А вот с гульками забавно. Помнится, еще лет 5 назад меня запросто могло занести в Бутово, с тем, чтобы посмотреть на те шторы, которые я вешала 6 лет назад. И уж такая жизненная несправедливость виделась мне в этих шторах – словами не передать. Ничего, отпустило. Правда для этого пришлось понять что там, за шторами, ничего не изменилось, и вообще объективно вспомнить, как именно мне там было. Подсушить труп, угу. Теперь извлекаю бережно и осторожно, и только в самых крайних случаях, навроде паршивой погоды и прочих меланхолий.
А вообще в принципе понятно, откуда ноги. Расставанье – это как взять побольше воздуха, безвольно опуститься на дно и лежать там, выпуская пузыри. Лежать до тех пор, пока в легких не останется той самой малости, которая позволит тебе всплыть. И всплывешь, безусловно, от чуйств-с не издыхают, а только привкус ила во рту все равно останется, как ни крути. И каждый раз, переворачивая шкаф со скелетами, именно этот самый привкус позволит им оживать. Ну нельзя забыть тех, кто толкал тебя на дно, пусть даже и невольно. Отседова и беды.
Ну их в жопу, этих бывших.
