В последний год пребывания пожарной охраны под сизым крылом МВД получил я (в качестве выходного пособия, не иначе) один ахуенцкий бонус. Бонус был иноземный и не пожарный нихуя, но я на чисто пожарные ништяки от заезжих типа «коллег» рассчитывать не привык. Ещё с той поры, как прибыли на нашу исконно русскую землю варяжские гости.
Учить они нас, сиволапых, приехали, ага. Встречали «учителей» хлебосольно, по-нашенски. Так, что на показательные учения толпа варягов явилась с десятиминутным опозданием (что для них совсем не характерно), вся такая хмурая, мятая, красноокая – типичные отщедроты после товарисческой встречи. Дали вводную, пошла движуха… а гости тоскуют непомерно – на ёблах написано «лучше б я умер вчера»… Тут подлетают наши, тщательно подготовленные к мероприятию (даже потрескавшиеся покрышки гуталином напидарашены!) лучшие автоцистерны, из них выпрыгивают отборные бойцы в новеньких (по случаю приезда гостей на 2 часа выданных) боёвках «Шторм» - и начинают выучку демонстрировать. Полудохлые варяги вдруг оживляются не по-детски, карманными камерами начинают жужжать, улыбацца, жестикулировать и мненияме обменивацца (по-своему, значит, по-варяжски). На волне куража мы всех мухой поспасали, всё затушили (условно, разумеется) – и построились на разбор полётов. А варяги – опять в ступор впали. Нам бы уже расходицца-разъежжацца, а они тупят коллективно, на часы смотрят – явно чего-то ждут. С трудом через толмачей объяснились – и туточка гости наши в полный впали ахуй. Они, оказывается, с тоской похмельной ждали НАСТОЯЩИХ учений, приняв предыдущее действо за некое пожарное ретро-шоу. Отсюда и оживляж с камерами. Ну, поржали, конечно. И приятно были польщены, услыхав от варягов оценку – мол, это нам у вас надо учиться, бо мы такие музейные самовары, которые «есть ваш боевой машин», ваще впервые видим. А чтобы не стыдно, мол, учиться на халявку, мы вам свои боевые машины подарим, которые списанные. (У них, кстати, пожарную технику через 2 года заменяют – и пох, работала она или в депо все 2 года простояла. Положено – и ниибёт!). Пробухали мы с гостями неделю, проводили – и ну ихние машины ждать. Списанные которые.
Знаете, они ведь не наебали - джентльмены, хуле! Первое, что списали у себя там в гарнизоне – честно отправили. Тока вот таможня наша залупилась – мол, денег давайте, да. Денег хотели много, но у нас и чуть-чутя не было. Варяги за растаможку тоже платить не захотели (не до такой же степени они джентльмены, в самом-то деле). И обратно забирать свой «хлам» - не захотели тоже. В общем, пошло по песде добрососедское дарение. Таможне мы из принципа нагадили (с помощью госпожнадзора), на полгода задержав её вселение в новое здание. На том сердце и успокоилось. История подзабылась, осталась мораль – халявных боевых машин для русских пожарных в природе не существует…
Да. И вот, на излёте нашего пребывания под ментовскими щитами, является к нам ниибаца представительная делегация из братского немецкого города. Там и чиновников пара штук, и культурные деятели, и, естессно, полицаев немеряно. Может, и шпиёны были – их ведь от чиновников с полицаями хрен отличишь, бо в Алемании все на всех стучат и друг за другом шпиёнють. Национальная традиция такая.
Гостей, как водится, поят-кормят, всюду возят и всё показывают. Предварительно разбивши на группы «по интересам». Полицаи достались ментам, у которых особо интересного такого, развлекательного (часика на 3, как раз окно в программе образовалось) не нашлось. Тут генерал наш тогдашний, начальник УВД, вспомнил про пожарный музей – он всегда о нём в самое неподходящее время вспоминал, сцуко сизое. В субботу. Когда все нормальные люди на выходном. Я, везун охуенный, как раз по конторе дежурю. Приказ получите – через 20 минут принять делегацию брацких полицаев, музей показать, окно в 3 часа хоть жопой своей, но – закрыть. Шеф девчат свистнул – стол накрывать, а я типо нииибаца экскурсовод. А хуле делать – приказ.
Полицаи традиционно от нашей выставки охуели. Она и правда – охуенная у нас (своими руками делали). Ну, походили, пофтыкали, вопросы-ответы (пока девки там с самобранкой шустрили). Вот уж за стол зовут, сувенирами меняцца под русский шнапс. А один перец – всё, блять, от меня никак не отлипает и загадошно так подмигивает. То ли, сцуко, вербануть намерен, то ли пидар – даром, что в чинах. Чёта мне неуютно, но нахуй не пошлёшь – про «хуй» они все ещё с 41-го понимают. И так он меня всё склоняет к чему-то, склоняет… А толмач, тварь, рядом с начальством угнездился – хрен дозовёшься. Пришлось самому извилину морщить. С пятова на десятое – однако раскумекал я, что у этова фрица не то брат, не то сват – пожарный фанат, всякие там ништяки собирает на пожарную тематику. И вот не согласицца ли, дескать, херр майор (это я, значит) на такой ченч: пожарную каску с гребнем (30-х годов производства, надёжная што пиздец кастрюля, её до семидесятых ещё вовсю на пожарах использовали) на какой-то там ихний новейший распиздатый полицейский газовый баллончик махнуть не глядя. Баллончик, по здравому размышлению, мне и в хуй не впёрся, но дарить незнакомому полицаю (да ещё в шпиёнстве-пидарстве заподозренному) почти что антикварную боевую каску – решительно не хотелось. Честь советского офицера не позволяла. Короче, пошли мы, типа, посцать – и втихаря от начальственных глаз ченч осуществили. Я ему каску в пакет приныкал, он мне – желтый такой баллончик с конусным распылителем и с инструкцией (аккуратист, блять) всучил. А на словах и жестах пояснил, что это нихуя не дезодорант (типа, я без него не понял). Мол, надо только в маске (противогазе) применять – против мерзавцев-нарушителей и прочих «ферфлюхте шайзе». Но для жизни, мол, неопасно. Хоть и неприятно. На том и расстались.
Я поначалу пытался в инструкцию пофтыкать, мало что понял, плюнул и забыл на полочке в кладовке, в самом дальнем углу – чтоб детёныш не дотянулся. Года два с тех пор прошло, если не больше. Не поздним, но тёмным ноябрьским вечером иду это я домой. Смотрю – толпа у соседнего подъезда, гам, мат. Интересуюсь – в подъезде пиздиловка идёт нехилая, пришлые с местными чёта не поделили. А на улице не тока бабы с детьми – и мужики шкафистые стоят, все зайти бояцца. Мол, ножикаме бандиты машуцца, страшно. И в милицию, как всегда, никто не позвонил. Мне воевать за соседский подъезд (при наличии хуевой тучи мужиков) как-то тоже не впёрлось, поднялся я к себе и первым делом - набрал «02». Представился по полной и исполнил свой гражданский долг – настучал во всех подробностях. Доблестная отечественная милиция нежным девичьим голоском просветила: мол, не парьтесь, товарищ подполковник, у нас бензина с напёрсток, мы тока на трупы выежжать могём – и то заебались. Ну ладно, говорю, дождёмся, когда там трупы появяцца – тогда вам перезвоним. Трубку повесил и попытался поужинать.
Ужин не радовал – мат и гром погрома мешали сосредоточиться на оттенках вкуса. А минут через 10 сынишкин приятель, как раз того несчастного подъезда обитатель, в дверь поскрёбся – мол, пустите у вас побыть, пока там драка не кончицца, а то я замёрз сильно. Ну, дети – это святое. Налил я детёнышу чаю – и окончательно озверел. Не чаю было жалко – я понял вдруг, что за державу обидно, блять. И вот к этой «державной» мысли примагнитилось воспоминание о полицейском экспериментальном газе. Вроде, в новостях видел, что разгоняют тамошние полицаи с помощью газа всяких уёбков, однако штоб дохли уёбки пачками – не было такой инфы. Ну, надел бушлат, баллончик взял, прихватил самоспасательный капюшон (они у меня пачечкой в прихожей на полочке лежат – на всякий пожарный) – и попесдовал, такой.
На поле брани было ущербно – в смысле, нападавшая сторона выломала входную дверь (одно полотно) и пыталась пиздячить этой деревягой оборонявшуюся ножами местную гопоту. Озверин в крови достиг апогея, я такой из себя героический (а я всегда хуй на всё кладу, если в бешенстве – и на страх тоже забиваю, и на инстинкт охранительный) – толпу шуганул подальше от входа, капюшон напялил и с криком «Всем пиздец! ОМОН! На пол лечь!» - ломанулсо на площадку первого этажа. Дрались где-то на третьем-втором. Но и я ведь не камикадзе – я за детей, за будущее державы… Типа.
Буйвол с куском двери в руках изумлённо обернулсо (мол, что тут за вошь хуем машет?!) – и тут я понял, что слехка погорячилсо. Буйвол был раза в полтора поболе меня, лет на 20 помоложе, ну и кусок двери – тоже хороший аргумент. От немедленного смертельного ушибления меня спас весёленький ярко-оранжевый капюшон на еблете. Гангстерито обалдел на полминуты – видок у меня был, мяхко говоря, не совсем типичный, даже для омоновца. Пока буйволёнок от временной комы отходил, я крутнул против часовой конусный распылитель и зашвырнул баллончик в толпу дерущихся, снабдив в полёте вращательным моментом. И, не теряя ни мгновения, благоразумным галопом понёс свою уважаемую жопу на выход, с ужасом понимая, што ожидаемых криков, кашлей, слёз и соплей за спиной не слыхать. А ведь слезоточивый газ действует моментально. Блять, неужто фриц наебал, подсунув какой-нить зарин-заман… Лет 10 конкретно маячили за спиной и отставать не собирались, хоть и галопировал я олимпийски…
В подъезде воцарилась тишина (я взмок под идиоцким капюшоном, который забыл снять)… Грохот, топот – из дверного пролома враскоряку вывалилась толпа недавних смертельных врагофф. Минуту спустя обоняние зафиксировало стойкое дерьмоамбре. Выждав ещё пяток минут, я воровато затусовался на позорно покинутое поле боя и забрал вещдок, открывши попутно окна для проветривания.
Дома, закрутив опустевшую жёлтую тару в три полиэтиленовых пакета (для вящей надёжности), позвонил приятельнице, переводчице, и осуществил сеанц синхронистики. В процессе выяснилось, что эта хуйня вызывает у реципиента стойкий пятиминутный профузный понос. Ай да алеманы, ай да собаки! Ясен хуй – не пофулиганишь, когда свищет из очка. Хуйню я от греха заныкал в лесочке возле дома, на утро отнёс её спасателям на утилизацию, дико пожалев, что хуйня была одноразовая.
Но самый смачный пиздец ожидал меня впереди. Как порядошный семьянин, песдую 30 декабря до хаты с ёлочкой под мышкой. Навстречу – интеллигентнейшая дама, Наталья Алексевна, активистка всяких хороших дел в нашем доме.
- Здравствуйте, Кысь. С наступающим Новым годом!
- И Вам всяческого добра, уважаемая Наталья Алексевна!
- Кысь, извините, что я Вас задерживаю… но… мне..эээээ… стало известно от наших соседей… ээээ.. что Вы.. одним словом, что у Вас есть чудесное средство для ингаляций.
- ?????????????!!!!!!!!!!!
- Знаете, у меня мама…. Она ведь пожилой очень человек… страдает… эээээ… запорами. Вы не могли бы….ээээээ.. порекомендовать по-соседски? Мы были бы очень Вам благодарны…
Не мог же я объяснить даме, что не приежжают к нам теперь предприимчивые немецкие полицаи. Хоть касок на обмен ещё дохренища осталось. Такой, блять, бизнес сорвался, оказываецца… И я ощутил себя полным и окончательным пидарасом. С ёлочкой.
Кысь
