Эта история произошла в эпоху первичного накопления капитала. Верхи еще могли, а низы уже хотели.
Андрей Вадимович Штерн не был евреем. Даже совсем наоборот. Он был немцем. Причем обрусевшим так давно, что даже в пятой графе, по привычке, писал - «русский». Он был сибарит, с холеными ногтями, аккуратно подстриженной испанской бородкой и стильными очками в тонкой роговой оправе. Вылитый Гордон Фримен. А еще он любил выпить. Всегда. Везде. В хорошей компании. По любому мало-мальски значимому поводу. А сегодня повод был знаменательный.
Ровно десять лет назад, во Внешторговской столовке на третьем этаже, состоялось знакомство двух колоритнейших персон. Одной из них, как вы понимаете, был Андрей Вадимович. Другим – Сергей Павлович Горячкин. Правда, в те годы, они еще только нарабатывали право на отчество. Их свел предмет вожделения в виде стакана вишневого компота, одиноко стоявшего на раздаточном лотке. Наши герои одновременно протянули к нему руки, и заметив соперника, встретились взглядами. Но люди они были с виду интеллигентные, и решение проблемы пришло само собой. Компот решили поделить. По-братски. А так как полстакана, это все-таки маловато, то до верху было решено дополнить из чекушки, своевременно оказавшейся в кожаном чемоданчике Андрея Вадимовича. Первый глоток был выпит за крепкую мужскую дружбу. И с тех пор понеслось…
Бухать решили на квартире, оставленной Андрею Вадимовичу для кормления безутешной кошки, временно отъехавших за рубеж хозяев. Хата была чистенькой и богатенькой. А других, в кривоарбатских переулках цековских домов, в те годы и не было. Собраться решили после работы. К счастью, была пятница, так что времени на опохмел оставалось предостаточно. Женам заранее было сообщено о расширенной коллегии Министерства внешней торговли, грозящей затянуться до позднего вечера. Бухлом затарились заранее. В те, теперь почти былинные времена, круглосуточная торговля спиртным велась только работниками столичных таксопарков, причем по самым недемократичным ценам.
Кроме двоих виновников торжества на сходку подтянулся третий персонаж. Это был легендарный, в определенных кругах, Васяня. Последний отличался поистине мифическим чутьем на предстоящую выпивку. Как американская птица кондор чует запах падали за десятки километров от трупа, так и Васяня физически ощущал аромат еще не открытой бутылки водяры. Если он наличествовал в столице, то избавится от его присутствия на пьянке было невозможно.
И вот торжество достигло апогея. Петь еще не хотелось, пить еще предстояло много, а темы разговоров постепенно иссякли. Но в этот момент у в пьяной голове Андрея Вадимовича вспыхнула поразительная по своей трезвости мысль: Давайте баб вызовем!
Изначально такой расклад событий предусмотрен не был. Но почему бы и нет? Правда у Горячкина еще побаливал палец на правой ноге. Это давал о себе знать удаленный за пару дней до этого ноготь, которым Палыч отчаянно цеплялся за советскую действительность. Только наличие этого, не совсем эстетически правильного, ногтя помешало Горячкину благополучно отбыть в знойную Аргентину на длительный срок. Но препятствие было устранено заботливыми руками ведомственного хирурга. Так что этот междусобойчик можно было считать некоторой репетицией «отвальной».
Засомневавшийся в эстетической красоте забинтованного пальца, в растопыр торчащего из обнаженной ступни, Горячкин не стал активно проявлять интерес к вероятной возможности появления слабого пола. Васяня же несколько оживился.
- А что, есть достойные кандидатуры? - Спросил он.
- Исходя из времени суток и окружающей обстановки, я попробую что-нибудь подобрать. – Слащавым голосом ответил Андрей Вадимович.
Тут необходимо заметить, для наших юных читателей, что в те времена еще не существовало обширных газетных объявлений на тему «Досуг для состоятельных мужчин», как, впрочем не было ни интернета, ни мобильных телефонов, ни прочих радостей современной жизни.
Штерн сел на оттоманку перед здоровенным черным телефоном, видимо реквизированным с работы еще дедушкой хозяина квартиры, и стал медленно перелистывать пухлый гроссбух. Все страницы, несколько потертой книжицы в муаровом переплете, были испещрены именами и телефонами особ женского пола, к коему питал совсем не платонические чувства наш герой. Пытаясь сфокусировать внимание, своего расплывающегося от залившей глаза водки взора, Андрей Вадимович бесцельно проскальзывал одну страницу за другой. Но сконцентрироваться на пляшущих буковках и цифрах никак не получалось. Тогда он обратился к своей безотказной памяти.
Поразмышляв минуты три он произнес:
- Вспомнил! Есть такой человечек! И я даже почти уверен, что мы сможем получить от него МАКСИМУМ удовольствия!
- И в жопу даст?! – Глаза Васяни стали походить на взгляд ирбиса, увидевшего мирно пасущуюся горную козочку.
Прикинув количество оставшейся выпивки, Андрей Вадимович сказал, что не исключено.
- Звони скорее! Чего время тянуть! – Васяня просто колосился от предвкушения рандеву с незнакомкой.
Штерн стал задумчиво накручивать телефонный диск. На том конце трубку взяли почти сразу. Без долгих прелюдий он сообщил собеседнице, что мол тут у нас все очень здорово, только как-то скучно, и было бы не плохо нам слегка развеяться. Согласие было получено подозрительно быстро. Засомневавшийся в чем-то Андрей Вадимович не нашел ничего лучшего, чем спросить: А ты красивая? И судя по загадочной улыбке, появившейся на его лице, ответ был самым оптимистичным. Штерн стал диктовать адрес, пообещав оплатить дорогу на такси.
Горячкин, наблюдая картину приближающегося бордельеро все-таки решился.
- Спроси, а подругу она может с собой взять?
Андрей Вадимович передал просьбу, и видимо получил положительный ответ, так как несколько раз кивнул головой.
Положив трубку на рычаг, он победным взглядом обвел окружающих. Триумф близился к апогею. Ведь Штерн славился своим умением тотальной разводки и укладки штабелями разомлевших от его бархатного баритона дам. Он был по истине сексуальным нервом своего поколения.
В ожидании наступающих чудес был практически опустошен еще один пузырек беленькой. Для соблазнения оставили пару бутылок аглицкого пойла с портретом мужика в расшитом камзоле. Девки во все времена падки на яркие этикетки.
И вот, наконец, раздался звонок. Андрей Вадимович весь собрался, крякнул и пошел отпирать дверь. По дороге он пару раз запнулся об некстати стоящий стул и вываленную горкой на ковер опустошенную стеклотару. Горячкин с Васяней стали прихорашиваться, причем каждый по-своему. Палыч отчаянно пытался пригладить торчащий рогом вихор на затылке, а Васяня усердно выковыривал спичкой застрявшие между зубами кусочки одесской колбасы.
Когда Штерн отпер дверь, он открыл рот чтобы произнести дежурный комплимент, но так и не смог вымолвить ни звука, оставшись стоять с отвисшей челюстью, как Щелкунчик. По ту сторону дверного проема стояла его, Андрея Вадимовича, жена…
Видимо, в его воспаленном спиртными порами мозгу, всплыл единственно правильный номер телефона – домашний. А общая физическая слабость, не дала возможность идентифицировать голос жены. Медленно приходя в себя от увиденного, Андрей Вадимович все-таки смог произнести:
- Ты одна? Без подруги?
