- Здорово, мужики!
Над невысокой перекошенной калиткой показалась голова Майора. Майор широко улыбался, а значит, явно хорошо опохмелился...
- Здорово! Да ты заходи, если не шутишь, - ответил дядя Гриша, бережно откладывая в сторону огромную пилу-ножовку, сделанную из двуручной пилы.
- Что это ты в такую рань по дворам бродишь? Скучно дома одному, небось... Так давай помогай, а то мы с Саньком тут до вечера не управимся с дровами.
Калитка широко распахнулась, и Майор предстал перед нами во всей красе - помятой рябой кепке, прикрывавшей немалую лысину, грязном зеленом солдатском ватнике на голое тело, «комсоставовских» галифе с вылинявшими лампасами и новых резиновых сапогах. Трехдневная щетина с проблесками седины явно говорила - праздник длится уже третий день...
- Не, робяты... Седни помогать я никому не буду... Не дождетесь... А я вот сяду - и покурю! Не вывозражаитте? Хорошо! Дровишки пилите? Малаццы! А как вы думаете, что это у меня за праздник? А? Ни за что не угадаете! О! Санек! А ну, скажи мне, знаешь, что такое «юбилей»?
Саньком в те времена был я... Середина семидесятых... Рабочий пригород славного города Харькова... Частные домики, огородики по шесть соток. Лето. Каникулы перед десятым классом. Суббота. Раннее утро. Солнце еще не припекает. Пока не жарко, пилим во дворе дрова с моим родным дядькой Гришей. Во дворе растет трава, конечно. До ближайшего асфальта и ж-д станции - километров пять...
- Ну-у, юбилей... Это когда у кого день рождения круглый - подумав, солидно ответил я - Вот двадцать лет или тридцать например...
- Сынок! Да что такое двадцать лет! Детство, блин! А мне-сегодня-пятьдесят! Это очень много, Санек... Ты даже себе не представляешь, как это много... Сколько я видел за эти годы человеческих мерзостей! Ты дней столько не прожил, сколько я видел за свою жизнь козлов и пи..дагогов! Но! Еще больше я завел себе друзей! Где я только ни служил - везде - в большинстве - прекрасные люди. Я был комбатом, ротным, взводным... Ты еще малой, Санек! Тебе не понять... Вот, Гриша, подтверди ему!
Дядя Гриша согласно закивал головой. - Да, Петрович... Ты, наверно, в армии своей совсем переслужился... Ну, ничего, теперь хоть на пенсии отдохнешь...
Майор Петрович появился на нашем околотке недавно. Приехал он с какого-то дальнего гарнизона учиться в Большую Военную Академию и случайно в электричке встретил нашу гарную дивчину Марусю. Он не смог оторвать от нее глаз, доехал до нашей остановки и проводил до самого дома. Хоть ей было немного за тридцать, Маруся ни разу не была замужем, потому что весь городишко знал крутой нрав ее отца. Отец к тому времени давно помер, но и женихи как-то все переженились, оставив Марусю в девках...
Петрович написал в свой гарнизон прощальное письмо жене и детям и прочно обосновался у одинокой Маруси в просторном дубовом доме, построенном на века... Чтобы никуда больше не уезжать с гостеприимной Украины, он оформил пенсию и занимался по хозяйству под чутким руководством Маруси, получившей собственное имя - «майорша». Вдобавок, она тоже неплохо зарабатывала на вредном производстве радиодеталей... Но счастье майора длилось недолго. Спецмолоко за вредность не спасло нашу Марусю, отличавшуюся дородностью и округлыми формами... За пару месяцев рак желудка отправил ее на косогор, под деревянный крест... А Петрович неожиданно для него самого стал счастливым единоличным обладателем дубового дома, вишневого сада, майорской пенсии и тридцати соток огорода.
Со всеми соседями он дружил, его приглашали на все поминки, дни рождения, крестины. А особенно свадьбы. Тогда он надевал свой парадный китель с пятью песочно-юбилейными медалями и вполне сходил за свадебного генерала. Хозяйство свое вел исправно, сильно не пил, за что пользовался уважением всего околотка. (Не одна вдова вздыхала по нем). Но сегодня Петрович явно был под впечатлением собственного праздника...
- Мужики! - усевшись на бревнышке, начал Майор. - Вы ж ни-че-го не знаете! И никто не знает! У меня в летней кухне уже третий день кипит работа. Кузьминична, Трофимовна и Валя, ее невестка, Колина жена, в обстановке полной секретности готовят закуску. Винегрета - два ведра. Оливье на колбасе - четырехведерная кастрюля! Три жареных гуся в погребе... Картошки тушеной с мясом - огромный чугунок. Самогона лучшего - сорокалитровый бидон! Среднего - два бидона... А, еще - курей жареных - восемь штук. Сухой колбасы - десять палок! Не считая капусты-огурцов-помидоров. Год деньги собирал! Но! Вы даже не представляете, что сегодня будет! Пятьдесят человек сегодня будут у меня в гостях! Только лучшие из лучших друзей, однополчане! Вам это не понять... Откуда вам знать, что такое армейское братство! Полковники, которых я помню курсантами, даже один генерал прямо из Москвы приедет! Однокурсники, земляки - ни один не отказался. Начало в пятнадцать ноль-ноль! Ну, я бы вас тоже пригласил, но сами понимаете... места ж не хватит... да и неинтересно вам будет. У нас военные воспоминания пойдут... Гитара приготовлена. Мой лучший друг Виталик такие песни будет петь! Ну, вы ж не служили... Я потом, на второй-третий день, вас приглашу. А пока что мне нужна помощь. Надо вынести из дома всю мебель - сундуки там, шифоньеры, - под навес, а то столы негде ставить в доме... Магарыч будет сразу. И мне бы еще пару столов и крепких досок сделать лавки, стульев где ж напасешься?
Быстро оценив перспективу хорошего магарыча и по привычке без разговоров помогать друг другу в любой работе, мы с дядей Гришей пошли вытаскивать из сарая дежурные столы и лавки. Не реже чем раз в две недели наш набор столов и лавок переходил во временное пользование очередным соседям, которые справляли именины-крестины-свадьбу. Зато когда праздник был у нас, нам так же помогали и столами и посудой и всем, чем было надо. До сих пор там, на чердаке стоят горы тарелок и коробки стаканов с тех времен. Только никто уже так не гуляет...
А заработать небольшой магарыч оказалось не так просто... Петрович пять раз заставлял нас заносить-выносить столы и лавки, добиваясь максимального количества посадочных мест. Лучший результат - сорок восемь в трех комнатах. Потом пошла расстановка посуды, потом расстановка холодных закусок, потом... В общем, с раннего утра до часу дня мы с дядей Гришей набегались неплохо. Выпив на кухне по 150, и закусив, чем попало, мы быстренько удалились, чтобы не попасться на глаза полковникам-генералам.
«Где это я? Полная темнота... Солома... Окошечко чуть сереет. Наверное, на чердаке своего гаража. Ой-ой-ой, моя головушка! Где ж это я так нажрался? Чего полез на чердак?» Смутно припоминаю: дядя Гриша, майор Петрович... День рождения... Дрова... Магарыч... А-а-а, в семь часов вечера с красными глазами пришел Петрович, и пригласил нас с дядькой в гости. Потом пили и плакали. Выпивки-закуски было много, ведь ни один человек из приглашенных не приехал...
(С) did mazaj
