Жизнь - такая штука, что никогда не знаешь, каким концом бревна она тебя по башке треснет. Вот, к примеру, курица: живёт она, ни о чем таком не думает и вдруг оказывается на столе. В жареном, или хуже того - варёном виде. Вот так и я лет пятнадцать назад однажды вдруг оказался в клинике для душевнобольных. Попросту говоря - в психушке...
Лечить от шизофрении меня пытались долго и усердно. Как оказалось - совершенно зря! Ибо у меня была не шизофрения. Точнее не то чтобы её не было. Просто у меня была вялотекущая мультиплексная шизофрения, которая к тому же протекала на фоне маниакально-депрессивного психоза. А всё это безобразие, как выяснилось, окончательному излечению не поддаётся...
Нда... Но поведать я тебе, дорогой читатель, хотел совсем не о моей болезни...
Надо сказать, что место, в котором я находился - довольно скучное. Да вы и сами прекрасно знаете, что такое психушка. Поскольку я, в общем-то, совершенно не буйный пациент, то лежал я в общей палате. В окружении таких же замечательных ребят, как и я. О моих соседях стоит упомянуть отдельно, ибо это были, безусловно, яркие личности! Правда, сами они об этом не догадывались...
Длинный тощий паренёк по имени Сергей был Повелителем мух. В нашей палате их было много. Иногда Сергей начинал бегать по палате и ловить их руками. Причём делал он это с большой ловкостью. Не зря же он был их Повелителем! Поймав муху, он, нежно держа её в своих костлявых пальцах, нашептывал ей что-то на ухо, а потом отпускал. Вот только видимо мухи не хотели его слушаться. Потому что Сергей снова начинал бегать по палате с криком "Ах ты, сука! Ты ослушалась своего Повелителя! Казнить её немедленно!!!". Успокаивался он только с помощью двух крепких санитаров.
Петрович, наблюдая за Повелителем, всегда дико хохотал, подпрыгивая на своей койке. То что Петрович был знаменитостью, я понял сразу, как только я его увидел. Мне сразу вспомнился пятый класс, история Древнего Мира и фотография на одной из первых страниц учебника. Только подписана она была не "Петрович", а "Неандерталец". Наверное, так звали Петровича. Мухи любили Петровича. Потому что он был скульптором. У него получались очень красивые фигурки людей и животных. Для меня навсегда останется загадкой, откуда он брал пластилин для лепки. Петровичу его никто никогда не давал. Пластилин всегда был коричневый и издавал нестерпимую вонь. Зато мухи вокруг этих фигурок вились огромным роем, приводя тем самым Сергея в бешенство.
За всем этим безобразием обычно наблюдал, лукаво улыбаясь, дед Василий. Он был девушкой. По крайней мере, он сам так думал. Мне он не нравился. А что тут такого? Ну вот скажите мне, пожалуйста, нравятся вам лысые, сморщенные, беззубые, бородатые девчонки?! Да ещё и с пенисом! Вот и мне она не понравилась! К тому же, деду Василию было лет восемьдесят, что окончательно выводило его из рядов претенденток на моё сердце.
Ну а нашим пятым товарищем по несчастью был интеллигентного вида паренёк, которого в детстве похитили инопланетные захватчики, но потом почему-то вернули обратно на Землю. Я думаю потому, что паренёк этот, похоже, не имел ни малейшего представления о том, что человечество давным-давно изобрело сортиры и туалетную бумагу. Гадил он всегда исключительно в штаны, чем приводил в панику всю нашу палату, а санитаров в бешенство. Потому что им, этим санитарам, приходилось тащить засранца в душевую, вытряхивать дерьмо из его штанов и мыть ему задницу. Имени его никто из нас не знал, потому звали мы его просто - Пришелец.
В общем, жизнь в палате протекала вяло. Лишь изредка то один, то другой из моих соседей выкидывали какой-нибудь крендель. Но бдительные санитары с помощью галаперидола тут же восстанавливали тишину и спокойствие. Уже на второй неделе моего пребывания в этой палате мне стало ужасно скучно, и я решил как-то разнообразить наш досуг. В памяти всплыло красочное шествие толпы бритоголовых людей, завёрнутых в оранжевые простыни. Вот! Вот чего мне не хватало - ощущения праздника! И я решил незамедлительно действовать.
На кухне у добрых поварих я выпросил две большие крышки от кастрюль. У санитарки, мывшей полы, я стащил веник. С простынями проблем не было, Короче говоря, весь необходимый реквизит для праздничного шествия был в наличии. Осталось как-то уговорить своих соседей завернуться в простыни и разучить с ними текст.
С Петровичем, Сергеем и дедом Василием проблем не возникло. Первому я пообещал раздобыть свежего пластилина для лепки, второму - послушных мух, деду Василию я пообещал жаркий поцелуй. С Пришельцем пришлось повозиться. Он упорно не соглашался заворачиваться в простыню и петь. Пришлось сказать Петровичу, что пластилин он получит только в том случае, если Пришелец присоединится к нам. Не знаю, о чём они шептались в углу, но через пять минут Пришелец, завёрнутый в белую простыню, стоял посреди палаты.
После кратких объяснений сути сего действа, я как заправский режиссёр начал подготовку праздничного шествия. Первым, как организатор, встал я. Петрович был поставлен вторым. Его подпрыгивающая походка как нельзя лучше подходила под кришнаитское мракобесие. За ним встал Сергей, которому были вручены крышки от кастрюль. Эти крышки должны были заменить бубен. Четвёртым был поставлен Пришелец. А замыкал шествие дед Василий, которому был вручен веник. Вместо цветов.
На счёт "Три!" все дружно затянули "Харе Кришна. Харе Кришна. Кришна Кришна. Харе Харе" и потопали по кругу под грохот кастрюльных крышек. Душа моя, дорогой читатель, наполнилась ощущением офигительного праздника! Я радовался как ребёнок.
И всё было бы замечательно, если бы Пришельцу не вздумалось обосраться. А поскольку трусов ему, из соображения экономии, санитары не одевали, то содержимое желудка Пришельца вывалилось прямо под ноги идущего за ним деда Василия. Все вздрогнули от грохота падающего тела и обернулись на вопли "Суки, бляди! Убииилиии!!!". Петрович, дико вращая радостными глазами с криком "Свежий пластилин!" подхватил с пола пришеличьи какашки и, запрыгнув на свою кровать, незамедлительно принялся разминать материал в руках. Вокруг него тут же возник рой мух, от чего Сергей, придя в бешенство, с пеной у рта стал прыгать, махать руками и громко материться. Я с грустью окинул эту картину взором и, осознав, что праздник безнадёжно испорчен, спрятался под одеялом. Во время. Ворвавшиеся санитары долго усмиряли моих разбушевавшихся соседей.
А я больше таких экспериментов в палате не устраивал.
З.Ы.: Все имена и персонажи вымышлены. Все совпадения случайны.
© ZooPhil
