Начинать такие истории надо сначала или по крайней мере издалека. Не буду оригинальничать, для меня это обычно заканчивается пиздюлями. Анатолий Иванович Курочкин, в миру мой дед, всегда славился следующими качествами: недюжинным здоровьем, страстью к любым спиртосодержащим жидкостям и хозяйственностью. Причем всё это столь гармонично в нем сочеталось, что создавало образ скромного такого Сверхчеловека.
Я, конечно перенял все эти качества на генетическом уровне, но, как патентованный мудак, в сильно усеченном виде. Здоровье мое проявляет себя только по вечерам, в минуты душевного подъема, когда мне на него, откровенно говоря, посрать и по утрам, когда я вопреки всем симптомам почему-то не отбрасываю коньки; хозяйственность моя заключается в дурной привычке мыть за собой унитаз после утренних же упражнений в сольфеджио.
Зато что касается бухалова—тут я достойный потомок, не посрамил. Хотя пью только пивасик. Деда, прости меня и за это. Зато дохуища.
Чот я увлекся. Короче. Дед всю жизнь руководствовался принципом "всё в дом, всё в семью". Прекрасно понимая, что через пару десятков лет изысканная коллекция всякого раритетного дерьма вполне может переполнить любую квартиру, он приготовил пути к отступлению. Думаю, не одна бессонная ночь прошла в терзаниях по поводу "кому достанется лучшее": либо делать канатные мосты над завалами полезностей и передвигаться под потолком, либо ухитриться присобачить все нахомяченное над головою. Возобладал второй вариант. Рационализм тоже был одной из сильных дедовых сторон. Так, помимо грозных антресольных баррикад, и полок, отрицающих само понятие земного тяготения, в сортире появился шкаф. Он висел на хитроумных растяжках прямо над унитазом, быстро наполнялся ядохимикатами в стеклянной таре, и в довершении характеристики имел вызывающе-салатовый цвет. Всей своей жизнерадостностью он показывал насколько мы, скромные обитатели квартиры, зависим от его настроения. Иногда шкафчик угрожающе попердывал, мол, срешь, человечишка?
Сри-сри, только не засиживайся, висеть-то тяжело... И все посетители клозета, опасаясь за свой горб, настолько расточили свое очко (йога, блять, только йога и самовнушение, извращенцы!), что на дефекацию уходили считанные секунды. Деда, впрочем, это положение вещей не напрягало. Здоровье у него, как я уже говорил, было такое, что ветеран мог выдержать прямое попадание быстролетящим трактором "Беларусь" в черепную коробку и при это не расплескать стакан с тормозухой.
Летом дед как обычно, срулил на дачу. Там у него было локальное строительство Байкало-Амурской Магистрали, которую он называл "Я Делаю Баню". Стройка велась не первый век, начатая еще моим прадедом она была, разумеется, прикрытием. Баня строилась исключительно как рассадник тайников и заначек, и чем больше она разрасталась, тем больший у нее был потенциал.
В качестве молдаван из года в год выступали члены моей семьи, покупая себе столь дорогой ценой несколько глотков пахнущего цементной пылью загородного воздуха. Это лето не стало исключением. Я избежал возможности повысить строительную квалификацию только благодаря авралу на работе и тому, что в нужный момент оказался в нужном месте. Хуй его знает в каком, не помню (и слава богу, мне сдается), но когда я начал медленно пробуждаться к тошноте и предсмертным судорогам, в квартире уже никого не было.
Так начался этот долгий и кошмарный день.
Из мучительного бултыхания между небытием и головной болью меня вырвал сокрушительный грохот. Бесы скакали за моей порочной душой на стальных лошадях, и огромные копыта прожигали ленолиум в коридоре. Это конец, подумалось мне. Неет, дурашка, это только начало, отвечал мне жизнерадостный внутренний голос (о, как я ненавижу его по утрам, эту его жизнерадостность, это ехидство!).
-Ящик ёбнулся!!!-возвестил он и радостно расхохотался. Сердце мое сжалось, а в горле жалостливо заклокотало. Этот урод был прав.
Дверь туалета была наглухо забаррикадирована изнутри, на удары плечом пространство за ней отзывалось нехорошим звоном и шевелением.
Дабы не провоцировать противника на ответные действия, я залез в ванной комнате под потолок и заглянул в смежное с сортиром окошко. Шкафа на месте не было, вот и все что мне удалось увидеть, но бьющего вертикально вверх гейзера фекалий из разбитого унитаза я тоже не наблюдал. Хорошая новость. Затопить соседей сверху, видимо, в планы шкафа не входило.
Внутренний голос умолял кинуть в окошко что-нибудь типа гранаты, но я сдержался. Ситуация и так была не аховая. Тогда я пошел за пивом, тут мы с ним были солидарны.
Укрепив тело и дух таким нехитрым моционом, я прежде всего позвонил на работу, описать проблему мне не позволил здравый смысл, но , сославшись на "вопрос о сложностях личной гигиены" (пиздец просто, изящно сформулировал, и кто ты после этого?!), получил сутки "незаслуженного отдыха" (цитата. Они сами не знали что сморозили. Ха. Ха-ха ёпта). И я начал отдыхать. Для начала я взял напильник и попытался просунуть под дверь. Напильник был принят встречающей стороной с радостью и застрял. Его высовывающаяся из-под двери рукоятка красноречиво показывала как ему там хорошо. Я ее оторвал, тем самым наказав предателя, рукоятку я мстительно кинул в кухню, там что-то разбилось.
Следующими под дверью застряли линейка, ложка для обуви, посудная лопатка и три метра кабеля, который я использовал как хирургический зонд в надежде разведать обстановку. Становилось жарко.
И тут дело сдвинулось с мертвой точки. Не знаю что тому виной, неощутимые мною сейсмические колебания, ментальные удары, которыми я обкладывал злополучный шкаф, или сам он заколебался ждать встречи, но дверь крякнула и подалась внутрь. Изнутри пахнуло запахом всего, от чего нормального человека обычно тошнит быстро и качественно. Аромат дерьма изысканным образом сочетался с запахами растворителя, керосина, лака, ядреной краски "я с тобою навеки" и, почему-то, гудрона. Я тут же метнул вчерашним огурчиком прямо на дверь. Даже не раздумывая.
Полчаса спустя я просовывал руку в образовавшийся просвет. Там было скользко, угловато и можно было порезаться. Ну и воняло, конечно, даже конечность проняло.
-А давай еще раз!- твердо предложил внутренний голос.
-Нет, нахуй,-отвечал я ему, непрерывно сглатывая.- литр пива переводить—это для слабаков.
Уважаю!-, по-мужски поддержал он, и мы навалились.
То, что открылось за дверью напоминало о бренности всего сущего и одновременно поражало взор жизнерадостной цветовой гаммой. Пикассо под мухаморами, рисующий Апокалипсис. Кафель в моем сортире никогда не отличался слепящей белизной, еще когда старушки, жившие тут до моих предков выселялись, они, думаю, сравнивали свои зубы с этим кафелем. И уходили счастливыми.
Но теперь маленькая комнатка выглядела так, будто в ней кто-то жрал галлонами химреактивы, потом ему разорвало жопу, красиво украсив стены узорами кала, а потом он вышиб себе мозги на унитазны бачок. Сразу бросалось в глаза это ярко-красное пятно, даже на фоне общего буйства красок. Реки растворителя впадали в керосиновые озера, а водопады краски омывали прибрежную гальку осколков и сталактиты ДСП, что беззастнчиво щерились мне со стены. Часть шкафа еще не покорилась земному притяжению, оставаясь символом надежности и порядка среди всеобщего хаоса. Из окошка ванной его было не видно, что окончательно убедило меня в тонкой спланированности терракта. Давай все бросим и уедем,-предложил мне внутренний голос. Мне вот всегда на Кубе хотелось пожить. Море, ром, мулатки...
Да, на Кубу—это хорошо,-согласился я.-море, мулатки... Что там ты еще говорил...
-Ром,-с готовностью откликнулся внутренний голос.-очень-очень много дешевого, но хорошего рома.
-Угу.
Я был подавлен.
Несколько часов последующей раьоты я наблюдал за собою как бы со стороны, отключив сознание, чтобы не блевануть (йога, йоптыть!).
Получил огромное эстетическое удовольствие. Действо напоминало галлюцинацию старого хиппи: синий спасатель разгребает завалы радуги в поисках багряного унитаза. Волшебно.
Особенно удачно легла золотая краска, она целиком выплеснулась на стояк и, незамутненная, побежала по нему вниз, к соседям нижнего этажа, вызывая у тех религиозный экстаз зависть пополам с завистью. Они пока что не жаловались. Наверное, золотая труба в отстойнике гармонично вписалась в интерьер, не все же живут в такой помойке.
Процесс был в самом разгаре. Внутренний голос лихо пел "В буднях великих строек", говно равномерно распределялось по коридору, освобождая место деятельности, а запах, перестав провоцировать рвотный рефлекс, начал вызывать приятное головокружение.
В конце тоннеля забрезжил жиденький вонючий рассвет. И в этот миг судьба нанесла второй сокрушительный удар. Еще один фантомный сейсмический удар сорвал со стены останки шкафа. Как показала практика, шкаф еще был ого-го, и берег себя напоследок. Искореженные его стенки рухнули со стены вниз на моих изумленных глазах круша нетронутый доселе бачок. Я как в замедленной съемке видел массивные обломки, соскальзывающие на трогательно-беззащитный фаянс. Они ухнули все в одночасье, нанося точно рассчитанный удар прямо в центр, прямо в черную пупочку слива, она в ужасе сжалась, превратившись в горошину и провалилась вместе с грохочущими досками внутрь себя. Вода с радостным шумом обняла мои ноги, покрутилась водоворотом у швабры и побежала шариться по квартире.
-Ух ты! Круто!-вопил внутренний голос.-ты видал?! Как в кино про природу! Непокоренная стихия, ничтожность человека и все такое! Ну вообще, чувствуешь, первобытны ужас ощущаешь?!
-Ощущаю. Я сейчас вообще много чего ощущаю.-мрачно сказал я ему. За моей спиной журчащие ручьи наполняли дом яркими красками.
-Как ты отнесешься к тому, что я на пару месяцев впаду в депрессию?
-Это бывает с каждым,-философски заметил внутренний голос,-иногда бывает неизбежно, психологи говорят, что легкая дипрессия разгружает нервную систему, вырабатывается иммунитет к стрессу.
-Вот и я думаю, иммунитет к стрессу—это самое оно.
Вечером я позвонил в ЖЭК. Унитаз был куплен на одолженные у знакомого деньги, жилище, провонявшее как сумасшедший маляр, приведено в околонормальный вид, а я, с неимоверным трудом восстановивший душевное равновесие, мертвецки пьян. И знаете, что они мне сообщили? В ЖЭКе мне сообщили, что сантехники вешаются от нахлынувшей работы и заказ может быть принят к выполнению не ранее завтрашнего полудня.
Я сходил за пивом и сел перед телевизором ждать кишечного кризиса. Кроме вечностойкой эмалевой красной краски на стене возле бывшего бачка и стойкого запаха, вызывающего эйфорию, ничто не напоминало о произошедшей трагедии. Я пару раз поссал в раковину, покурил на лестничной клетке (в квартире побоялся), допил пиво и лег спать. Самое странное, что срать мне так и не приспичило. Вот уж действительно загадка, шкаф у себя на помойке, наверное, всю ночь взывал к Сатане и беспомощно плевался от такого косяка. А я, засыпая, злобно ухмылялся. Хуле, знай наших.
Сантехник приперся ни свет ни заря, нагло трезвонил в дверь, пока я не понял, где я и не вспомнил, зачем он.
В дверном глазке светила загадочная в своей небритости и утомленности рожа. Если вы меня спросите, как выглядит среднестатический сантехник, я вам отвечу: пугающе выглядит, мистически даже где-то, особенно с утра. Я сразу понял, что это он, а не грабитель, у грабителей такой грусти в глазах нет. Это такая особенная, сантехническая грусть. От нее хочется зашить себе зад, отключить подачу всякой воды и всю жизнь провести в молитвах у огрызка трубы. Чтобы не пришлось больше никогда звать этого болезненного в своей мудрости человека.
Когда я его впустил, он даже сознания не потерял. Только поморщился мимолетно, как бы говоря, и Это тоже люди пьют, простим же им их грехи. Тут я, конечно проникся и понес ему оставшегося пива. Чем, как говориться, бог послал. Сантехних пиво выпил одним вдумчивым глотком, протянул мне пустую тару, и немедля шагнул в туалет. -У вас тут кто-то застрелился?-был его первый вопрос.
-Ага, я вчера .
-Ну так забелите, мрачнновато то как-то.
-Неее, зачем же, мы тут еще мемориальную доску повесим,-тут же отозвался внутренний голос.-"сдесь 28 июля 2007 года пал жертвой собственного клозета..."
-Унитаз купили?
-Купил, потупил я глазки,-отечественный встанет?
-Главное, чтобы принимал качественно,-со знанием дела изрек этот замечательный человек и я , посрамленный, удалился.
Когда дед вернулся с дачи, он долго и придирчиво изучал оставшиеся в живых ингридиенты, обитавшие некогда в стенном шкафу. Потом, что-то подсчитав в уме, деловито кивнул и сказал: новый шкаф будем вешать на саморезы. Для надежности.
Я подавился пивом, а внутренний голос патетически воскликнул:
-Ну вот видишь! Это же совсем другое дело!!! Ух как мы заживем теперь, да?
© Креомания
