От этого интервью зависело многое. Например, судьба Бориса.
Редактор, Василий Иванович, имел бурые от никотина усы и свирепый нрав. Борис знал, что если не возьмет интервью, то будет уволен. Он не тешил себя иллюзиями и почти смирился с грядущим расставанием с этой, не такой уж уютной, редакцией. Уходить было жалко. Коллектив подобрался хороший, по будням пили вполне умеренно.
Борис знал, что интервью - скорее всего не состоится. Ведь он сидел в этой приемной и вчера. А Большой Человек так его и не принял. Борис, понятно, одурел от ожидания. Пришел в редакцию под конец рабочего дня. И там коллеги позвали пьянствовать. Получку, как на грех, дали только позавчера. Так что деньги были.
В кафе, где пьянствовали, Борис познакомился с Дашкой. Сиськи у Дашки были просто огромные, а хохотала она тонким сопрано, переходящим в визг. Борису нравилось слушать, как она хохочет.
Потом они оказались у Бориса дома. Он все рассказывал Дашке анекдоты, а когда их запас иссяк, то стал просто щекотать Дашкины чуть пухлые бока. Когда он ебал ее в первый заход, Дашка все еще, по инерции, хихикала. И это Борису нравилось. В общем, ночь прошла без сна.
А сегодня опять предстояло высиживать в приемной. Борис смотрел в окно, на улицу, следил за машинами. Зрелище автомобильного потока убаюкивало, и не заснуть стоило большого труда. Поэтому Борис смотрел то в окно, то в приемную, на секретаршу - стерву из разряда образцово-показательных.
Когда глаза совсем уж слипались, Борис резко вращал головой. Когда он в очередной раз прогнал таким образом сон и посмотрел сквозь склеившиеся веки в приемную, то подумал: «Не может быть!»
И действительно, это казалось невероятным, но секретарша успела раздеться. Неизвестно, как снизу, но совершенно точно сделала это сверху.
И при этом все так же сидела за столом, у компьютера. Борис не без удивления обнаружил, что грудь у секретарши, несмотря на стервозный нрав, очень соблазнительная, большая, чуть потная, с твердыми и маленькими пупырышками-сосочками.
Борис немного испугался. Значит, он все-таки основательно заснул. Притом так, что даже не услышал, как секретарша раздевалась. Значит, вот как крепко он, Борис, спал. Да еще, наверное, и храпел.
Как быть, Борис некоторое время не знал. Можно, конечно, открыть глаза, но тогда придется с этой женщиной разговаривать. А о чем может говорить сонный мужчина с откровенно равнодушной и даже враждебной к нему голой стервой?
Вот и Борис не знал.
Он решил еще некоторое время притворяться спящим. Но сквозь неплотно сжатые веки - подглядывать за происходящим.
Очень скоро он понял, что секретарше было в принципе все равно: спит он, или нет. Она встала не таясь, во всей, так сказать, красе. Вышла из-за стола. Пизда, как отметил Борис, была гладко выбрита. Туфли на высоченном каблуке - вот и все, что оставалось на секретарше из одежды. Качая бедрами, как разухабистая тарантиновская стриптизерша, она прошла в кабинет.
Эрекции Бориса, жмурящегося ей вслед, можно было только позавидовать. Бурная ночь, как оказалось, не истощила его. Хуй стоял крепко, основательно.
***
А спустя несколько секунд Борис все понял. Таким образом и этот начальник, и его секретарша показывали, что ни в грош не ставят ни самого Бориса, ни его издание. И как ему, Борису, быть?
Он постарался представить, как бы повел себя на его месте Василий Иванович? Когда-то редактор сделал себе имя на горячих сенсациях. Журналистские легенды сообщали, что шеф, будучи простым корреспондентом, без стука входил к самым крупным промышленникам. Да что там! К олигархам ногою дверь открывал! И, конечно же, непревзойденному в своей крутости редактору смешно смотреть на жалкого неумеху Бориса.
Так как бы поступил Василий Иванович? Ну, конечно же, он бы… он бы…
Борис перевел дух, решился.
Труднее всего оказалось встать с кресла. Тело не слушалось и словно до сих пор спало, хуй все еще стоял. Борис нащупал в кармане пиджака маленький цифровой диктофон, оттопырил пиджак, чтобы худо-бедно прикрыть выпуклость на брюках, откашлялся и вошел в кабинет.
Бориса овеяло прохладным, кондиционированным воздухом. Большой Человек сидел в кожаном кресле на колесиках, повернувшись боком к столу. Перед ним, на коленях, стояла секретарша. Борис не видел, что именно она делала. Но догадаться было не сложно. Сосала. Хотя могло и показаться, будто она что-то под столом ест.
- Кгхм! - прочистил горло Борис.
- Кто вы такой и что вам надо? - изумленно посмотрел на него Большой Человек.
Борис старался не волноваться. Но, как он ни старался, его голос дрожал, давал слабину.
- Я… представляю журнал… э-э… новое деловое издание…
- Катенька! Что это, блядь, за хуйня? Почему посторонние заходят? - говорил Большой Человек, глядя поверх Борисовой головы.
Секретарша не торопилась вылезать из-под стола, словно и не слышала вопроса.
Борис наконец ощутил ярость. За кого эти люди его считают? Почему они позволяют совершать в его присутствии мерзости? «Нет, - понял Борис с внезапной и холодной злостью. - Я не уйду просто так!» В конце концов, он чувствовал себя оскорбленным.
-Я дожидался вас два дня, чтобы взять с вами интервью, - решительно произнес он, рассчитывая, что нотки жесткого упрека в голосе ему удадутся. - И я возьму его, во что бы то ни стало.
- Я его не пускала, Максим Юрьевич! Давайте я охрану вызову? - Голос секретарши, как ни странно, раздавался откуда-то сзади.
Борис оглянулся.
И действительно, секретарша стояла за его спиной.
Одетая. Злая. Готовая вцепиться в Бориса.
- Что?! - удивился Борис.
Как она успела? Не только выплюнуть изо рта хуй, но еще и одеться, и за спину Борису зайти? Максим Юрьевич что - в цирковом училище, на отделении фокусников набор секретуток-минетчиц производил, что ли?
Впрочем, было объяснение. Секретарш могло быть две. Одна - сосет, другая - в приемной сторожит. Чтобы убедиться в правоте своей версии Борис повернулся к Большому Человеку.
Максим Юрьевич сидел за столом уже не боком, а лицом к Борису. Чисто теоретически вторая секретарша могла прятаться под столом.
Конечно, у Бориса не было полной уверенности, но выражение лица Большого Человека… В общем, у людей, с которыми под столом только что занимались оральным сексом, таких недовольных гримас совершенно точно не бывает.
Вдруг Борис все понял. Он спал. И зашел в кабинет во сне. Может быть, еще и храпел. То-то встать так трудно было! Да еще и хуй стоял. Потому и секретарша пропустила его, так сказать, без драки. Блядь! Это был позор, постыдное фиаско. Вот выставят его сейчас взашей. И ведь совершенно правильно сделают!
- Значит, вы настаиваете на интервью? - спросил Большой Человек.
- Да! - сказал Борис, надеясь, что его голос не прозвучал жалко.
- Ладно, спрашивайте, - вздохнул Большой Человек. - Только быстро. А ты, Катенька, выйди!
- Но вы же сами…
- Иди…
Борис достал диктофон. Его не оставляла уверенность в том, что секретарша №2 все еще сидит под столом. Может, поэтому и подобрел Максим Юрьевич. А Бориса одурачили. Типа он заснул на ходу.
Однако, похоже, это действительно был всего лишь сон. Потому что на вопросы Максим Юрьевич отвечал скучно и монотонно. И Борис даже успел еще чуть-чуть вздремнуть.
***
По широкой редакционной лестнице Борис не бежал даже, а летел. Получилось! У него - получилось! Ох, и сладок же ты, вкус победы!
Ноги сами несли его к кабинету Василия Ивановича. Пусть знает, что не только он блеснул в молодости удалью. Борис, получается, тоже может добывать эксклюзивы!
- Ну, что? - Лицо Василия Ивановича было кислым.
- Вот! - Борис так нервничал, что чуть не выронил диктофон.
Но - не выронил, а с некоторой гордостью им помахал.
- Что «вот»? - спросил редактор.
- Интервью!
- Взял, что ли?
- Полчаса беседовал!
Повисла пауза.
Василий Иванович тяжело смотрел на Бориса. Вдруг сказал:
- А дай-ка сюда штуковинку твою.
Борис не без некоторого торжества протянул диктофон.
- А ведь я все равно тебя уволю, - сказал редактор. - Не нравишься ты мне.
- Но почему? Я же выполнил… э-э… ваше задание!
- Да ничего ты не выполнил.
В дальнейшее Борис просто не мог поверить. Василий Иванович засунул миниатюрный прибор себе в рот.
- Нифево фы фе фыффолнив, - повторил он.
От возмущения у Бориса перехватило дыхание. Ах так! И вдруг Борис понял, что ему надо делать.
Не враг же себе Василий Иванович, не станет он глотать диктофоны. Да вон - и кадыком даже не двигал. А, во-вторых, все равно он Бориса уволит. Так что терять, получается, особенно и нечего. А за технику было обидно. Денег ведь стоит. Борис шагнул к шефу, одной рукой схватил его за ноздри, другой потянул за нижнюю челюсть. Рот шефа открылся.
Во рту были зубы, язык… Но не диктофон.
Неужели Василий Иванович успел его проглотить?
- Да отпустите же мое лицо! - врезался в барабанные перепонки возмущенный голос.
«Как ему удалось так четко заговорить?» - изумился Борис и - проснулся.
Он действительно стоял, положив шефу руки на лицо. «Вот блядь!» - подумал Борис, гадая, что же он делал этими руками? Оставалось надеяться, что не душил.
- Молодой человек, вы что - спите? - услышал он за спиной женский голос.
«Нет! - с тревогой подумал Борис. - Сейчас я как раз уже не сплю, потому что только что проснулся, а во сне чуть не задушил своего шефа».
Возникла и следующая мысль. О том, что он и не знал, что у Василия Ивановича есть секретарша.
А если есть, то почему она говорит голосом той Кати, которая сидела совсем в другой приемной?!
- Молодой человек!
- А! - обернулся Борис.
И опять проснулся.
Секретарша, которую во сне звали Катей, заглядывала ему в лицо:
- Вам плохо? Дать воды?
- Нет-нет! - Борис мотал головой и озирался.
Он обнаружил, что опять оказался в приемной. На жестком стуле. Но почему? Неужели это все было…
- Максим Юрьевич готов вас принять! Проходите!
- Да-да, - сказал Борис, пытаясь прогнать сон.
Он достал из кармана диктофон и вошел в кабинет.
LoveWriter
