На Завод я попал после 8-го класса по протекции главного инженера , бывшего моим дальним роцтвенником «через три пизды » , как он сам говаривал . Сперва меня определили в Столярку , и два квартала я проработал там гонцом , лётая через забор за водкой . Полёты прекратил директор , ставивший свою Волгу в необходимом мне воздушном коридоре .
Был на заводе сварной участок , напоминавший некое чистилище , покрытое наслоениями шлака и спёкшегося флюса . Сталактиты то и дело озарялись яркими вспышками а воздух сотрясался громовыми раскатами отборного мата и нестерпимым воем шлифмашинок . Атмосфера злобы усугублялась постоянно носящейся сквозь участок непилотируемой Дрезиной , с которой валились и раскатывались чугунные болванки .
Запускал Дрезину кнопкой термист Судаков , упёртый старикан считавший свою литейку основой производства и постоянно выёбывающийся по этому поводу . Очередной запуск Дрезины Судаков должен был сопровождать звонком , наподобие трамвайного . Звонок громкого боя он спиздил ещё летом , поэтому Дрезина ходила бесшумно , как акула . К тому же Судаков сократил стропальщика , грузящего и крепящего болванки , и грузил их сам помногу и как попало . Если сварщики залупались по поводу травматизма , то Судаков писал донос директору Аускасу , где говорилось , что сварщики в рабочее время катаются на его Дрезине . Аускас всячески культивировал доносы , т.к. они являлись формальным основанием для лишения премий .
Два месяца я там и пробыл , постигая нехитрые премудрости сварного дела . Они были каторгой по сравнению со Столяркой и своего рода искуплением столярного распездяйства .
Халтуры не было , и вот из Столярки пришёл Григорий с огромным напильником . Оказывается , он обещал своему внуку на день рожденья настоящую саблю и , как водится , слово держал . Напильник отожгли , изогнули пока не остыл и вывели клинок на шлифовальном станке . Приварили эфес , навернули роговую рукоять и отполировали всё это дело . Чистый ятаган получился , но здорово заострять его не стали , хотя интеллигент Григорий порывался заточить лезвие , мотивируя это воспитанием у внука духа воина и благородства .
Григорий прибыл не пустой . Спирт разбавляли газировкой с автомата , отчего ноги сделались ватными , происходящее стремительным . Дрезина не преминула этим воспользоваться и мы были выведены из строя слетевшей с неё болванкой . Термист Судаков немедля сдал нас директору .
За пьянство на рабочем месте обычно увольняли сразу , а тут родственник гл. инженера и ценный кадр в лице Григория . Директор решил подвергнуть нас Товарищескому Суду . На следующий день в конце смены ко мне подошла кладовщица Курочкина , шестерящая в профкоме , и повела на расправу . Зайдя в красный уголок я был немало удивлён происходящим . Дело было под Новый 1987 год и зал готовили к проведению детского утренника . Не без аврала , естественно . На сцене стоял стол президиума с непременно красной скатертью и графином , стаканов не было . Президиум состоял из парторга , профорга , гл. инженера (председателя общества трезвости) и секретарши директора . Справа от стола стоял сказошный Теремок , на котором сидел Оё Миронов с молотком , обивая крышу рубероидом . Люди из профкома , завкома и месткома , сидящие вдоль стен вокруг ёлки , раскладывали конфетки по детским подаркам .
Меня и тунеядца Мохлина поставили между столом и Теремком , для Григория места не было и он , зайдя в Теремок , высунулся из окна . Тут я увидел , что голова Григория перебинтована на манер героя гражданской . Болванкой вчера уебало ? – спрашиваю , нет – говорит , внучек любимый надъебнул , ятаганом бля !
Оказалось , что на именинах внука нарядили кадетом с портупеей и ножнами , в которые Григорий (пришедший уже в изрядном подпитии) торжественно вложил блистающую новизной саблю . Гости мужеска полу всё время порывались посмотреть и потрогать саблю , но именинник гордо им отказывал , благородно усмехаясь . Кончилась водка и Григорий любезно попросил жену свою подать к столу реквизированную у него ранее бутылку коньячного спирту . Супруга ответила вежливым отказом , а Григорий , уязвлённый по самое самолюбие , возопил : «ТЫ !! КУРВАСТАРАЯОХУЕЛАФПЕСДУ !! » Отчего супруга – препод латыни рухнула в обморок , а благородный внук , вступясь за даму как учили , рубанул родного дедулю полбу .
Сперва выступил мастер мохлинского участка казах Тулеген , носящий постоянно значёк бауманского училища . Он рассказал как Мохлин ломал свой токарный станок и шаройобился по заводу распевая матерные частушки , текст частушек он подал в письменном виде парторгу . Тот , сохраняя строгое выражение лица , прочёл и передал другим членам президиума .
Руководствуясь КЗоТом , за систематические диверсии Мохлина послали за расчётом . Да он и сам не выказывал сожаления . Тем временем листок с частушками дошёл до гл. инженера , Васька прочёл и передал частушки Оё Миронову , на теремок . С тем сделались корчи , испустив вопль радости Оё Миронов рухнул с крыши . Его усадили за стол президиума .
Мохлин , которому терять было нечего , схватил пригоршню шоколадных конфет и съебался под шумок . Профкомовские бабы спохватились , когда пять подарков их детей остались без дефицитных «Кара-Кумов» . Не долго думая , они вскрыли уже подписанные подарки работяг и стали бодяжить содержимое ирисками . Заметя беспредел секретарша , покинула сцену и ломанулась к Курочкиной .
- Ты чё творишь , прашмандофка ! – орёт секретарша – Проебала канфетки , так из своих отдай !
- Какие свои , вечеришь тут по общественным делам , да ещё потаскушки директорские матерят !
- Под жёпой , под жёпой чё за ящик ! – не унимается cекретарша
- Это резерв парткома ! – голос парторга со сцены заставил всех замолчать
- Какого парткома !!! Всё на деньги работяг закупалось !!! – взревела в тишине нач. цеха Фарида , татарка необъятных размеров .
- Вы ответите на парткоме ! – лопотал парторг , пытаясь вынести ящик с поля боя .
Вынести ящик ему не удалось , авторитет партии был подорван , подарки успешно скомплектованы и подписаны . Профорг испарился и в президиуме остались Васька , Оё Миронов и подсевший к ним Григорий , число заседателей Столярки превысило число «пи» и я был автоматически послан за водкой , как в старые времена .
Перепрыгнув с двумя пузырями через забор в который раз оказался нос к носу перед директором Аускасом . Метнув в него заготовленную фразу : «Это резерв парткома !» я спешно покинул облако злобы , носимое Аускасом и обычного зубовного скрежета не услышал .
Разобравшись с литром , заседатели пошли разбираться с Дрезиной . Она как раз стояла загруженная полутонными заготовками маховиков . Гоняя Дрезину туда-сюда , выяснили , что болванки валятся полюбому , раскатываясь в стороны . Уменьшение скорости результата не дало и скорость повысили , болванки лежали , прижатые ускорением (на самом деле все крайние уже послетали во время экспериментов , но этого никто не помнил) . Васька с Оё Мироновым проехались несколько раз на Дрезине , засвидетельствовав действие инерции . Васька раздал всем красивые круглые значки Общества трезвенников и довольные экспериментом все разошлись . На следующий день слетевшим маховиком задавило термиста Судакова , насмерть
