1. О культе западных товаров. Что отняла Советская власть у человека, так это возможность гордиться мастерски сделанной вещью и любоваться ею (если вы не имеете отношение к строго определенному списку отраслей). Не последняя штука в нравственном смысле. Без неё уважение к труду превращается в уважение к перенесенным трудностям, очень уязвимое чувство. Можно сказать, что это диссидентский бред, что мастерство как особая институция было уничтожено без Соввласти и задолго до неё, конвейерным производством и даже раньше – мануфактурой. Соответственно, применительно к импорту можно говорить не о мастерски, а, в лучшем случае, о качественно сделанной вещи, и то – смотря что под этим понимать. Всё это так. НО: людьми, в которых были живы стереотипы традиционного сознания, качественное опознавалось как мастерское. А «мастер – прочим не чета», «к мастеру надо с почтением».
Отсюда и вроде бы почти не объяснимые проявления «низкопоклонства» в социальных группах безмерно далёких от западнической интеллигенции. (Хотя, этими причинами всё не исчерпывается.)
Два замечания вдогонку: 1) «неказистой, но крепкой» по-настоящему мастерская вещь быть не может; 2) мастер, как человек, во многом подверженный тщеславию и страху «потерять лицо», конечно, может заэксплуатировать себя хуже любого барина, но сколь либо неуважительное отношение к этой фигуре – худшее, чем могут отличиться идейные тунеядцы из числа очень некоторых шибко левых совсем интеллектуалов.
2. Ещё один нюанс. Каждый человек – потребитель хоть каких-то да товаров и услуг. Даже при натуральном хозяйстве. В СССР каждый трудоспособный (официально) был ещё и производителем. Во всяком случае, чистой воды иждивенчество, хотя бы отчасти, было маргинально, а не «элитарно». Т.е. советский человек совмещал в себе две этих «ипостаси», находился по обе стороны баррикад разделяющих потребителя и производителя и, хоть инстинктивно, да понимал, что если ты хочешь, что бы в магазине или столовой тебе изгибались в «чего изволите?», будь готов к тому, что в цеху или конторе ты будешь чеканить «так точно, герр начальник!»
Но потребитель-то тоже никуда не делся. Отсюда такое специфическое отношение: «Да вот я не слишком хороший водитель автобуса, еду с пятиминутным опозданием. Но кого я везу? Строителей, которые мне квартиру с кривыми дверями сдали? Или рабочих с электромеханического, которые такой пылесос сделали, что насадки надо изолентой прикручивать? Перебьются!»
Т.е. возникла не взаимная солидарность людей, работающих в разных цехах огромной страны-фабрики, а пресловутое «взаимное наплевательство».
Тут ещё одна деталь: если представление о том, что сборщик, напортачивший с пылесосом, или швея, у которой строчка вильнула, это всё-таки «такие же работяги как я, с теми же проблемами», то вот ощутить солидарность с продавщицей или официантом – это уже вещь невозможная. Почему – отдельная тема.
Но, в любом случае, «чего изволите» – есть следствие существования значительного слоя «чистых потребителей», причем, много потребляющих (т.е. часто просто паразитов). Без них баланс между «чего изволите» и «перебьемся», непременно склониться в сторону второго. Выбирайте сами.
3. Крестьянин или ремесленник, даже став фабрично-заводским рабочим, сохранял привычку обустраивать свой быт самостоятельно. Утварь, мебель, одежда и т.д. были в значительной части домодельными. Уходила эта традиция не сразу. Отсюда (отчасти) сравнительно невысокая (местами) острота «товарного дефицита» при Сталине. Эти обычаи и сами бы по себе умерли, слишком трудно совмещать такие разные образы жизни, но окончательно их добило переселение в хрущевские малогабаритки. Малогабаритка, по сути, не дом (в смысле не Дом), а «жилой модуль», где можно поспать, перекусить и посмотреть телевизор. Если ваше бытование не предполагает ничего другого, то, в целом, всё нормально.
Кстати, не нужно считать соввласти совсем уж за дураков. Недалеко от моего дома есть занятное сооружение, построенное, кажется, в шестидесятых. Две пятиэтажки с квартирками напрочь лишенными балконов и с крохотными кухнями, были соединены стеклянным переходом, а в нём кафе-столовая и кулинария. В нескольких десятков метров – прачечная. В подвале – сапожная мастерская и металлоремонт. Рядом – спортплощадка. Т.е. некое понимание того, что к изменению жизненного уклада нужно подходить «системно» – было, другой вопрос, что не всегда…
Кстати это всё ничего не напоминает? Вполне нормальный набор для «жилого комплекса бизнес-класса», с поправкой на эпоху. Говорят, столовая изначально открывалась в 6:00 и работала до 22:00 (вечером – как кафе), т.е. должна была освободить женщин от «кухонного рабства» раз и навсегда. Была она вдобавок безалкогольной, вероятно те, кто это придумывал, полагали, что таким образом решили ещё одну проблему. В общем, не ходил никто в эту столовую, теснились в крохотных «пищеблоках», не что бы пить, а потому, что все эти «новомодные вытребеньки» шли сугубо в разрез с тем как «должно быть» по представлениям живших там людей.
Вообще, коммунисты так до конца и не поняли, что образ жизни нельзя изменить, только создав условия для нового и распропагандировать его преимущества. Большинство всё равно останется верным тому, что впитало с молоком матери, и будет пытаться сохранить верность хоть части «свычаев и обычаев» не смотря не на что, а уж если это совсем не возможно, прямо переходить к «девиантным моделям поведения». Те, кто хочет «пореформировать» жизнь, должны идти в детские сады и оставить взрослых в покое.
Я видел, как переселяли в пятиэтажки обитателей сносимой частной застройки, настоящий «мидл-класс», между прочим. Крепкие, коренастые мужики выгружали из машин вместе с мебелью и чемоданами циркулярки, дрели, электрорубанки, тиски, чуть ли не двуручные пилы и прочее. Пока шли ремонт и обустройство квартир всё было нормально. А дальше… Сами понимаете, малогабаритка, превращенная в слесарную или столярную мастерскую, это как минимум брань жены, скандалы с соседями, поврежденные мебель и стены. В общем, год-два и инструмент шел на продажу, а мужики – кто на диван к телевизору, кто к винному магазину. Сломанный быт часто означает сломанную жизнь.
А вот к семидесятым горожане во втором поколении стали уже многочисленны до крайности и то, что вчера было «некому не нужно», стало совершенно необходимо. Недостатки советской «системы распределения» и, в особенности «службы быта» уже воспринимались как почти нестерпимые.
[К слову, пресловутая «открытость переменам», способность менять образы жизни, социальные ниши, поведенческие стереотипы, столь восхваляемая в «эпоху перемен», мною однозначно оценивается как следствие некоторого нравственного изъяна. В этом я очень не одинок. ]
4. Поставки качественных западных товаров, да ещё по приемлемым ценам в СССР – чистое вредительство. Надо было сразу к Китаю обращаться. И попросить, что бы made in USA/Italy/UK/Germany и т.д. покрупнее писали.
5. Вообще отдельная тема – премирование товарами и чеки «Березки». Премировали тех, кого называли «лучшими из лучших», а награждали доступом к тому, что там доступно «средним из средних». «Отношеньеце вырисовывается». Какое-то время это можно объяснять тем, что «не смотря на разруху, которая мешает нам самим наладить производство таких побрякушек (есть дела поважнее), страна нашла возможность достать для вас эти элементы будущего всеобщего благополучия». Долго такие штуки не работают.
Чеки «Березки», в числе прочих, получали «афганцы» (по крайней мере, офицеры). Выжил под огнем американских «стингеров» – купи американский «врангель». И правда, в чём-то – зазеркалье, блин.
Тот государственный строй просто обязан был наладить производство собственных предметов роскоши. Пусть на чужой элементной базе, пусть по лицензии, как угодно. Но должно было что-то что могло служить эталоном качества, не в далеком космосе,а здесь, на кухне, пусть не у тебя, так у соседа. Без этого Страна-Фабрика теряла смысл.
Равно как и сейчас президент не должен ездить на «мерседесе», но это так, к слову….
6. Рассказывали мне (за что купил – за то продаю), что советские власти особо требовали от «друзей по соцлагерю» поставлять в СССР товары покачественнее, что бы было «понятно, за что вас кормим». Достарались. В результате, в массовом сознании закрепилось представление о том, что даже румын или поляк «рукастее» наших.
К слову, в рамках Варшавского договора монополистами по поставкам гиротеодолитов (нужный для военно-картографической службы прибор) были венгры, так вот силком отечественным военным пришлось заставлять этих европейцев довести изделие до приемлемого уровня (можно было обойтись без мадьяр, но «должны же были и они что-то делать»).
7. Совсем уж «просто вспомнилось»: Я до 1988 года не видел пустых прилавков. Когда, например, в молочном заканчивалось молоко, кефир, творог, сметана и т.д. (что бы не было лишних вопросов: среднедушевое потребление молока и молочных продуктов снизилось с 400 кг в год до 216 кг в 2000-м, и это не потому, что молоко разлюбили), прилавки заполнялись подносами с сырками «Дружба» и «Лето». С другими «предприятиями торговли» происходило примерно тоже самое. Было немного смешно.
8. Ещё о мастерах. Если китаец, копируя вещь, не превращает её в полное убожество, значит, изначальная идея (конструкция, дизайн, выкройка, что угодно) по-настоящему хороша. Одной из основных причин кургузости советского ширпотреба было не отсутствие хороших конструкторов, дизайнеров и т.д. и не «безрукость» рабочих, а тотальный диктат технологов (очень специфически понимавших свою задачу). Если бы такие технологи были у Королева или Курчатова не видать нам не полетов в космос не ядерных ректоров.
Разумеется, гораздо лучшее, если человечество отречется от гедонизма и тщеславия и вместе с ними позабудет все потребительские фетиши. Но, думая об этом и даже стремясь к этому нужно помнить: проповедники аскетизма, способные повести за собой миллионы, редки как крупные алмазы, а вот «пенин-форино», «энди-уорхолл» или «джанни-версаче» встречаются гораздо чаще.
