Во время тихого часа воспитательница в детском саду укладывала детей по кроваткам и говорила им строго:
- Кто раньше времени проснется, тот Ктулху!
Ктулху очень любил поспать и никогда не пробуждался до сигнала. Так никто в детском саду и не узнал, что он – это он.
Однажды Ктулху пришел в театр и уснул во время второго акта. Спектакль закончился, а он все спит. Главный режиссер нервничает:
- Что делать? Теперь все будут говорить, что у нас на спектаклях зрители засыпают!
Начали скорее комедию. Зал набился битком, народ хохочет, а Ктулху не просыпается. Главный режиссер волосы рвет:
- Про войну давай! Чтобы со взрывами на сцене!
Дали про войну. А Ктулху спит.
Чего только ни пробовали играть! Все бесполезно – Ктулху не пробуждается. Из-за этого поползли гадкие сплетни, и театр пришел в упадок. Вот так зловещий Ктулху театр погубил.
Соберутся, бывало, адепты Ктулху – и ну к нему взывать:
- Ктулху! Не спи! Замерзнешь!
А Ктулху знай себе спит: он за миллион лет к полярному холоду привык. Закалился.
Вот уж и Эра Водолея настала, а Ктулху не проснулся – и снова проехал свою остановку.
Однажды адепты Ктулху решили его во что бы то ни стало разбудить. Старались, старались, времени и сил невесть сколько потратили.
Наконец, Ктулху зевнул, протер глаза и буркнул недовольно:
- Что, пора мироздание губить?
- Нет, нет, - замахали адепты руками. – Рано еще!
- А чего ж тогда меня разбудили?!
Смутились адепты:
- Понимаешь… Очень уж громко ты храпишь.
Ктулху, водя машину, никогда не нарушал скоростного режима. Другие автомобилисты, плетшиеся за ним в правом ряду, то и дело кричали «Тошнот! Спишь за рулем!» - и били ладонями по баранкам. Ктулху только всхрапывал в ответ.
Однажды декабристы решили разбудить Ктулху. Пошли к нему скопом – да по пути замаялись. Решили свернуть к Герцену: все поближе будет. Впрочем, так тоже занятно получилось.
Как-то раз Говард Ф. Лавкрафт написал новый роман из жизни Ктулху и пришел к нему в гости – прочесть вслух. Закончив чтение, Лавкрафт обнаружил, что Ктулху спит.
- Этот сон – лучшая критика моему тексту, - удрученно промолвил Лавкрафт и швырнул роман в Бездну.
Спрашивали у жрецов Ктулху простые люди:
- Для чего ваши мессы и службы? Для чего моления в храмах? К чему дары и жертвоприношения? Как ни стараетесь вы – а Ктулху спит.
- Ктулху спит – служба идет, - отвечали жрецы, поправляя свои драгоценные одежды.
Приводили жрецы к Ктулху прекрасных девственниц. Как девственница приблизится, вытянет Ктулху к ней щупальце. Пощупает сквозь дрему, чмокнет и спит себе дальше. Много ли ему в его возрасте нужно?
Однажды Ктулху пригласили в ресторан японской кухни, а он, как водится, все проспал. И приснилось Ктулху, будто сидит он за столом, а ему подают суши с пальцами повара, мисо-суп с гейшей и роллы с икрой ноги Сейлормун. Позже Ктулху очень жалел, что не побывал в таком замечательном ресторане.
- Час поздний: Ктулху, поди, уже десятый сон видит. Пора и нам на боковую, - сказал один адепт другому.
А Ктулху в это время всего-то третий снился: словно превратился он в женщину с диковинным именем. Поэтому четвертый сон он смотрел уже как Вера Павловна.
Когда потряс Ктулху основы мира, и день стал подобен ночи, а ночь – Бездне, и пали Кадат, и Инсмут, и Ирам, и Безымянный Город, бросились уцелевшие ниц и вопросили:
- В чем причина происходящему, о, Изначальный?
- Не спится, - пожаловался Ктулху.
