Когда-то Марина считала ревность пережитком палеолита и уделом недоразвитых душ, для неё всегда было совершенно очевидным, что живой человек не может кому-то принадлежать, также как радуга или туман над рекой.
Мужчин своих она никогда не ревновала, хотя ей вроде никто и не изменял, но мысли об их прошлом не тревожили её, наоборот - ей даже нравилось думать о том, что к её парню кто-то питал нежность или страсть.
Но полгода назад вся жизнь её перевернулась, она встретила его – Коленьку, и поняла, что любовь- это болезнь, тяжелая, неизлечимая и что всё, что было до – это ничто, пустота, ноль, вакуум. Отсчет начинался с него – он первый, он единственный, он самый-самый. Он такой...ТА-КО-Й....
Коля заполнил весь её мир, она дышала, она жила им одним, падала в любовь без страховки, растворялась в ней. Она сбегала на работу, чтобы отвлечься, хоть ненадолго, выползти на прочный берег обыденности из кипящего океана страсти.
Она с упоением заботилась о нем: стирала, готовила, делала массаж, покупала подарки и мечтала родить любимому пятерых детей.
И тогда она поняла, что ревность – это ртуть, медленно и незаметно проникающая внутрь, это яд нежно и бескровно отравляющий мозг и душу.
Ревновала она мучительно. Боялась его рассказов о прошлом, потому что там её Коленька целовал кого-то, касался чьей-то груди, шептал нежные слова в чужие ушки. Любая подобная мысль вызывала у Марины крайне болезненные тошнотворно-режущие спазмы в животе, и её начинало выворачивать от непомещающейся внутри злобы и отчаянья, она задыхалась и хотела умереть.
А когда Коленька говорил с кем-то из бывших подруг по телефону или не дай бог трепался в аське – её начинало колотить, трясти, тошнить , иногда она даже блевала в туалете. В лучших же случаях она просто хватала пачку сигарет и судорожно курила одну за одной, пока приступ не прекращался.
Больше всего на свете она боялась его возможных измен. Они снились ей в кошмарах, преследовали навязчивостью подозрений.
Однажды Марина бездельничая в своём офисе, зависала на каком-то сайте, как вдруг, ей попался весьма искромётный рассказ о прелестях и увлекательности супружеской измены. Охваченная нехорошим предчувствием, она сбежала с работы и поспешила домой.
С замиранием сердца повернула ключ в замке, неслышно вошла в тёмную прихожую, осторожно прокралась к спальне...
Кошмар оказался явью. Они....Мамочки!! Они...Господи....Да, они были там.....да, именно там - на их огромной кровати: белокожая полноватая девка стояла раком, выгнув спину и зычно орала, а он, её любимый, её Коленька вводил свой изумительный, свой совершенный, роскошный член в вывороченную и изрядно уже затёртую пизду. «Какой мезальянс» – пронеслось где-то на периферии сознания...
Марина почувствовала одновременно сильнейшее возбуждение, панический страх, невыносимое разочарование и клокочущую неуёмную агрессию. Перед глазами замелькали какие-то огненные шары и синие маки, сердце переместилось в голову, вернее, обхватило её множеством раскаленных пульсирующих обручей.
Беззвучно открывая рот, пытаясь проглотить хоть немного воздуха, с трудом различая среди пляшущих огненных цветов очертания коридора, она дошла до кладовки и достала старинный бабушкин утюг – всё жаль было выкинуть, вот и пригодился. Металлическая ручка обожгла ладонь неживым холодом. Марина словно во сне тихо подошла к мужу сзади и занесла раритет над оказавшимся на удивление отвратительным затылком. Руки дрожали, удар получился неловким, Николай сразу обмяк и повалился на бок без сознания.
Недоебённая баба в ужасе умолкла, но через несколько секунд завопила с новой силой и в другой тональности.
Пока ненавистная потаскуха не оправилась от шока, Марина связала блядине руки её же колготками, для ног достала из шкафа свои. Она ещё не знала, что сделает с этой курвой, а пока засунула в рот большую круглую свечу со стола – на, сука, подавись. Господи! Что же сделать то с ней? Придушить? Расчленить? Утопить в унитазе? Выкинуть из окна? А может изуродовать? Бр-ррррр...
Девка была сочная - сисястая, жопастая. Марина провела кончиками пальцев по большим соскам, потрогала и пизду - ещё влажная, наклонилась и осторожно попробовала полизать клитор – ничего так, надо же. Потом разделась сама и начала тереться об ошарашенную блядь. Она хотела пропитаться ею, ведь было же в этой шалаве что то такое, чего Коленька не нашёл в ней....
Через несколько минут Марина вдруг остановилась, огромная волна отчаянья накрыла её с головой, казалось, она попала на самое дно самого глубокого ада. Всё вокруг зазвенело так невыносимо, так отвратительно - где-то за пределами всех пределов и вдруг лопнуло, словно порвалась наконец последняя упрямая струна. Страх, боль, отчаянье, ненависть, обида – всё растаяло, растворилось, исчезло словно по мановению руки невидимого фокусника.
Марина поняла, что Коля ей глубоко отвратителен и кого он ебал, ебёт или будет ебать, ей абсолютно всё равно.
Марина расхохоталась. Она вдруг представила себя со стороны.... Смеяться было очень приятно и Марина просто не могла остановится, смех будто взял её в плен......
Через год Марина вышла замуж за арабского шейха, став его четвертой женой. Она прожила в гареме пятьдесят лет и умерла в окружении детей и внуков счастливой и спокойной – ревность её никогда больше не мучила.
Василиса Маслова
