Отец всегда с работы в пять вечера приходил. Вставал он рано и на первой электричке – в парк. Таксистом вкалывал. Каждый день, почти без выходных. С шести утра и до трёх дня. Потом продуктов купит, четвертинку водки и домой. При матери редко пил, она ругалась. Вот в тамбуре, пока едет, за два захода «маленькую» не спеша, осиливал.
А в тот день время уже десять вечера, а его нет ещё. Мать плачет, я тоже переживаю, как бы чего плохого с ним не случилось.
В двенадцатом часу ночи такси к дому подкатывает, в окно смотрим – отец чуть живой из машины вылезает. Мы сразу к нему, помогать. А в отцовской авоське кроме съестных припасов две бутылки виски «White Horse» виднеются. Происходило это всё в начале семидесятых. Мы виски тогда только по телевизору видели. В фильмах про шпионов.
В прихожую заходит, на ногах еле стоит, кулак разжал, а в ладони три цепочки золотых с кулонами рубиновыми. Мать заголосила:
- Где ты это взял?
- Потом расскажу, мне спать надо... Вставать завтра рано...
Разделся, и на кровать лёг. Засыпал он мгновенно, хоть пьяный, хоть трезвый, ещё голову до подушки не донесёт, и уже храпит. Мать всю ночь вискарь с золотом прятала. Золото я бы не взял, конечно, а виски попробовать очень хотелось.
Утром будильник звонит, а отец с кровати не поднимается. Когда это было такое! Мать бранить его стала, но он ей, успокойся, мол, на работе знают, мне ничего не сделают. Они в спальне разговаривать начали, интересно, бля, к двери подкрался и слушаю.
- Ну, давай, сознавайся – откуда у тебя это всё?
- Дуняша (а матушку мою Евдокией звали), понимаешь, вчера пассажир один попался, лет сорок на вид, одет хорошо, в костюме, мы с ним по всей Москве катались. То туда ему надо, то сюда, здесь останови, там притормози. Думал, удерёт от меня, не расплатившись.
- Ну и что?
- Вот, когда ездили, он по дороге у дома на улице Обуха попросил остановиться. Я его час наверно ждал. Мужик-то и до этого какой-то странный был, вроде пьяный, но водкой не пахло.
А из дома вышел, дипломат с собой несёт. Сел на заднее сиденье и говорит, так, теперь домой, на Фрунзенскую. И заснул. Когда до места добрались, кричу ему – просыпайтесь! Он глаза открыл, полез в карман за деньгами - по счётчику дал, и ещё двадцатку сверху!
Мне в парк уже ехать надо. По пути молодую пару забрал до Таганки за рубль десять, парень с девчонкой. Только из машины выходить они стали, гляжу в зеркало, а у пацана чемоданчик тот в руках. Я ему – ну-ка положи на место, блядь! Он его обратно сунул, и бежать, с девкой.
- А дальше?
- Дальше в парк приехал, дипломат тяжёлый, дотащил его до диспетчерской. Валькина смена как раз... Объясняю, дескать, вот, пассажир в машине забыл. И на стол перед ней кладу. Валька чемоданчик открыла, а он полный золота! Цепочки, браслеты, кольца, эти, как их, на шею ещё...
- Колье, что ли?
- Ага! Даже слитки были маленькие. Она дверь на ключ сразу и чуть не плачет. Ты чего принёс мне, мудак? Что мне с золотом делать-то? Нужно в милицию звонить, а если владелец объявится? На куски меня разорвёт!
- И что, вызвали милицию?
- Нет, он до диспетчерской сам дозвонился, спрашивает, вам водитель дипломат с золотом не сдавал? У Вальки голос дрожит... Да... здесь... у нас. А таксист, что меня возил, там ещё? Тут... передо мной стоит. Ну и скажите, чтобы мне всё доставил. Я ему доверяю. Дом мой он знает, у подъезда встречу.
Взял я чемоданчик и поехал. Темнело уже и страшно как-то стало, там же золота тыщ на сто! Мне за три жизни столько не заработать! Но доехал, ничего, мужик меня встретил, в квартиру пригласил, поинтересовался только - ты себе ничего оттуда не захватил? Нет, отвечаю, ничего.
А квартира огромная! Маски африканские на стенах и вазы везде дорогущие сверкают. Ты, спрашивает, виски пил когда-нибудь? Нет... Попробовать хочешь? Хочу, но за рулём я... А, это мы устроим. И в парк звонит. Уговорил Вальку, чтобы двух шофёров прислала на одной машине, сказал, что заплатит им хорошо и ей червонец за хлопоты. Пока они ехали, я почти бутылку выпил. И ещё две он в сумку мне запихнул. Три цепочки с кулонами подарил. А ребята приехали, один мою машину в парк отогнал, а другой меня привёз. Да, он ещё мне вазу предлагал, а я отказался.
- А что же ты отказался?
- Да неудобно как-то Дуняша, он и так, сколько мне дал!
Отец поспал ещё часа три, а когда проснулся, весёлый, спросил у меня:
- Тебе цепочку подарить?
- Да ну её, пропью ещё. Пап, ты правильно сделал, что дипломат вернул. Убили бы тебя за него. Он, может, когда садился, номер машины записал.
- А ты что думаешь, я сам не понимаю?
- Пап, мне Васька-мент ружьё позавчера принёс. Иж-26Е. Конфисковали где-то. Зарегистрировать обещал помочь. Семьдесят рублей просит. Тридцатки не хватает, дашь?
- Дам, только ты с ружьём осторожней, сынок.
- Не волнуйся, мы его с Юркой сегодня в Калининский лесок пристреливать пойдём.
- Там же стрелять нельзя! Дачи вокруг.
- Да всего пару раз, по мишени.
К пристрелке «ижака» мы готовились почти два дня. Достали мяса, шашлыки замариновали. Ну и портвейна купили три бутылки. Юрка пришёл, в сидорке кастрюлька, эмалированная с мясом. И пузыри с вином негромко по ней стучат.
Я надёжно схоронил двустволку под брезентовым плащом – ружьё разложил, ремень на шею повесил, стволы и приклад под мышками. Но в лесок решили всё же окольными путями пробираться.
Почему лесок так странно звали? Да потому, что улица Калинина прямо на нём заканчивалась. И дача, где всесоюзный староста жил, недалеко от леса стояла. Дом старый, но забор высокий, с колючкой. Мы помоложе были, клубнику там пиздили. Ох, и вкусная была!
А лесочек этот, как родной нам был, ещё до школы по грибы ходили, сыроежки, свинушки собирали, даже подберёзовики попадались.
Подросли – за ёлками к Новому Году – опять туда. Дружинники, конечно, дежурили, а мы полотно от ножовки в валенок засунем, вроде ходим себе, гуляем. Топоров не носили. Спилим по ёлочке, через дачи на болото проберёмся, а там уже никто не «щемил».
Да... Молодость... Много интересного на улице Калинина происходило. Помню, студентом был, напился, и с ребятами по улице идём, частушки матерные орём, дачников пугаем. Я на аккордеоне наяриваю.
Вдруг Виталий Захарыч, доцент с кафедры физиологии откуда-то нарисовался, меня останавливает и интересуется:
- А вы что, живёте здесь?
Мне неудобно, что пьяный. Вежливо ему отвечаю:
- Да, живу. Недалеко... Вот день рожденья отмечаем, извините...
- Я тоже рядом. На дачу приехал. Вон мой дом.
Я потом пацанов попросил туда не лазить, по сараям не шарить, и ландыши не рвать. Преподаватель мой, как ни как. А он мудила мне на экзамене двойку поставил. И как мне показалось – незаслуженно.
Зимой, конечно, все стёкла на террасе выбили на хуй. Мы-то с Юркой так, пару штук хотели разбить, а с дуру Витьку Машкова с собой взяли. Через забор перелезли, подходим к террасе, ботинок снимаем и каблуком по стеклу. А Машок что-то озверел, сначала ботинком, потом голыми кулаками начал хуярить, руки в крови, и орёт страшным голосом, еле оттащили его от дома...
Безбашенный был, лет через десять убили его и на рельсы положили рядом с Ильинским переездом.
Да, а про пристрелку-то, что хотел сказать.
Короче, шагаю я с убранным ружьём, Юрка с рюкзачком, уже к лесу подходим, вдруг дачник с овчаркой навстречу нам. Как поравнялись, спросил:
- Ребят, вы куда идёте?
Бля, думаю, совсем охуел мужик вопросы такие задавать. А Юра юморной был парень. Спокойно ему отвечает:
- В лес идём, в жопу друг дружку ебать.
- Мужики, я вас серьёзно спрашиваю. Тут щас родственники Косыгина на даче отдыхают. Так что, отвечайте, мне не до смеха.
И ксиву красную достаёт, кэгэбэшную вроде.
Я стою, ни жив, ни мёртв. Вот это попал я! Похожую ситуацию через много лет хорошо отразил Борис Гребенщиков в одной из своих песен – «чем ближе Каменный Гость, тем дешевле брильянты в колье» - у меня, блять, ружьё не зачехлённое, незарегистрированное... И под плащом ещё его прячу! Хорошо дружок мой впереди шёл, загораживал немного. Рожу невинную сделал и лопочет:
- Вот мяса хотели пожарить, винца попить. Мы тут недалеко живём, улица Карла Маркса, 15. Пойдемте, покажем, десять минут всего ходу.
И рюкзак раскрывает, предъявляет содержимое.
- Ладно, верю, идите... Только подальше отсюда.
А собака под плащ мне всё носом норовит залезть. Но уберёг Господь! А то бы ружьё отобрали, и терроризм какой-нибудь пришили. Хотя тогда за терроризм не сажали ещё. Но в дурку раньше времени точно бы отправили.
Подошли мы к лесочку, потом резко влево – и на болото. «Ижак» домой отнесли. Так и не пристреляли.
Но не было в жизни у меня ружья лучше. Прикладистое очень. Я после и Ремингтон покупал. И Франчи. Всё не то.
Да, Калининского лесочка нету больше. Его новые русские весь на участки разбили, деревья срубили, коттеджей понастроили, и номера на них повесили.
Зря только дружинники ёлки охраняли.
Петя Шнякин
