Стиснув зубы, ежеминутно утирая пот со лба, Сизиф упрямо катил камень в гору. В полуденном небе полыхало жаркое древнегреческое солнце.
В воздухе мелькнули крылатые сандалии, и перед Сизифом возник Гермес.
- Радуйся, Сизиф! – торжественно возвестил он. – Ты прощён!
Сизиф замер.
- И мне больше не надо втаскивать этот проклятый камень? – неверяще спросил он.
- Не надо, - подтвердил Гермес.
- Прощён… - произнёс Сизиф. Голос его окреп. – Проклятый булыжник! Как я тебя ненавижу!
И он толкнул камень вниз. Всё ускоряясь, тот покатился по склону, пока не рухнул у подножия в клубах пыли.
- И я смогу наконец заняться скульптурой, - мечтательно произнёс Сизиф.
Гермес кашлянул и улыбнулся:
- С первым апреля, Сизиф!
И добавил, исчезая:
- Камешек-то подбери.
* * * * *
Гонец, задыхаясь, вбежал на площадь.
- Афиняне! – вскричал он. – Победа!!! Возрадуйтесь!!! Мы одержали победу!!!
Добрые афинские обыватели возликовали и устроили праздник.
Гонец, дождавшись, когда его увенчают лавровым венком, прихватил с собой амфору хиосского, круг сыра, и быстрым шагом удаляясь из города, тихонько пробормотал себе под нос:
- С первым апреля!
* * * * *
Холопы робко переминались у крыльца господской усадьбы. Босые ноги чавкали, топча весеннюю грязь.
Почёсывая пузо сквозь бобровую шубу, на крыльцо вышел боярин Дормидонт.
- Так что, холопы, объявляю вам вольную! – сыто икнув, громко произнёс боярин.
По толпе прокатился вздох.
- Барин, а с землицей-то как? – робко дрогнул чей-то голос.
- И землицы каждому, а как же! – радостно подтвердил боярин.
- А безлошадным-то как? Али надел не дадут?
Боярин Дормидонт решительно махнул рукой:
- И-э-эх! И лошадь каждому жалую! И корову!
Крестьяне благоговейно затихли.
- Ить, батюшка, неужто правда? – спросила старая Филимоновна, готовая уже падать боярину в ноги.
Боярин Дормидонт утробно захохотал, сотрясаясь внутри шубы обильными телесами:
- Да вы чего, холопы, поверили? Гы-гы-гы! С первым апреля!!!
* * * * *
Господин де Тревиль, капитан королевских мушкетёров, появился в дверях, сияя, как свежепоставленный синяк.
- Господа! – завопил он, размахивая какой-то бумажкой. – Я только что от кардинала! Подписан эдикт о разрешении дуэлей! Покажем гвардейцам кардинала, кто хозяин в Париже!!!!
К его удивлению, мушкетёры не взревели в радостном порыве. Вместо этого Атос лениво повернулся к Портосу:
- Вы знаете, друг мой, - меланхолично заметил он, - я так давно хочу вам сказать, что вы грязная жирная свинья!
Портос, простая душа, не долго думая, врезал Атосу по морде. Оба схватились за шпаги.
Д`Артаньян щелчком сбил с Арамиса шляпу.
- Вы, любезный, когда прекратите всюду хвастаться своей невылеченной гонореей? – нагло поинтересовался он.
- Это вызов? – огрызнулся Арамис.
- А как же! – радостно вскричал Д`Артаньян, протыкая Арамиса предусмотрительно вынутой заранее шпагой.
Остальные мушкетёры не остались в стороне. Все припомнили прежние обиды, и через секунду приёмная господина де Тревиля напоминала битву под Буассоном. Г-н де Тревиль пытался что-то кричать, но за звоном шпаг его не было слышно.
Через пять минут всё было кончено. Раненые и убитые лежали вповалку.
- Господа… - растерянно прошептал де Тревиль, комкая в руках абсолютно чистый лист бумаги. – Я хотел всего лишь пошутить… С первым апреля, господа…
* * * * *
Робинзон очнулся связанным.
Пятница хлопотал возле костра, подкладывая дрова и прилаживая хищного вида вертел.
- Ты что это задумал? – испуганно спросил Робинзон.
Пятница оторвался от костра и весело сообщил:
- Моя твоя кушать будет!
- Ты с ума сошёл! – дрожащим голосом завопил Робинзон. – Я же учил тебя – людоедство это грех!!!
- Хозяин вкусный, - возразил Пятница. – Если вкусный – не грех!
С этими словами Пятница взял дубину и замахнулся…
Робинзон зажмурил глаза.
- Хозяин давно зарубки на столбе не делал? – раздался весёлый голос Пятницы. – Моя шутить. Первая апреля сегодня!!!
* * * * *
Гэндальф возник в дверном проёме всклокоченным белым облаком.
- Фродо, проснись! – грянул он. – Беда!
Заспанный Фродо ошарашенно хлопал глазами.
- Что случилось? – наконец выговорил он.
В ответ Гэндальф молча протянул ему Кольцо.
- Как? Опять? – чуть ли не взвизгнув, крикнул Фродо.
- Опять, - угрюмо подтвердил Гэндальф. – Кольцо не погибло в пламени. Надо идти снова, сынок.
- Почему опять я? Не хочу, не буду, не могу больше!!!!
Фродо забился в истерике. Переждав припадок, Гэндальф ласково погладил Фродо по голове и протянул ему заранее приготовленную котомку.
- Герой всегда останется героем, малыш, - тихо сказал волшебник. – Надо, понимаешь? Средиземье снова стоит на краю.
Фродо всхлипнул:
- Я так устал… Я боюсь…
- Надо, Фродо, надо! – непреклонно произнёс Гэндальф.
Фродо взял котомку и, ссутулившись, пошёл к выходу. На пороге он обернулся, пытаясь напоследок охватить взглядом, вобрать в себя столь милый хоббитскому сердцу уют…
- Прощай. – тихонько сказал он волшебнику.
Гэндальф смущённо кашлянул:
- Гм… Слышь, Фродо, никуда идти не надо… С первым апреля, что ли?
* * * * *
- А хочешь, я тебе песенку спою? - заученно воскликнул Колобок.
- А давай! - облизнулась Лиса.
- А на! - Колобок выхватил обрез и от бедра выпустил в Лису заряд дуплетом.
Рыжая плутовка взвизгнула, подскочила на добрых полметра и унеслась в лес, поджав раненую лапу.
- Эх ты, мазила! - захохотал Медведь, выходя из-за ствола могучей ели. - Ты же говорил, что стрелять не умеешь! Мы же её только попугать хотели! А уж если стреляешь - так целиться нужно!
- Целиться нужно, говоришь... - пробормотал Колобок, наставив обрез на толстый мишкин живот. - С первым апреля, Миша!
И нажал на курок.
* * * * *
- Молилась ли ты на ночь, Дездемона?! - мавр был в ярости, как никогда.
- Да что молитвы те..... приди в мои объятья! - Дездемона часто заколыхалась пышным бюстом.
- Ты самка мерзкая, беспутная притом! - нелогично воскликнул Отелло, страшно вращая глазами; в голове всё путалось. - Я удавлю тебя, как бедную Муму! Платком - тем самым! - обовью вкруг шеи! И труп потом повешу я на сук!
- Отелло... любимый, - зевнула Дездемона. - Ну надоело уже, слушай! Ну каждый вечер одно и то же. Давай уже, переходи к действиям, наконец. Пади ко мне на грудь, и всё такое. От поступательно-возвратных колыханий уж всяко больше пользы, чем от крика. Прелюдию кончай; я вся пылаю.
- ... Платок увидев? Это ль не улика?! Горит на воре шапка, правду бают! Я сей же час финиту, ля, комедь!!!
В дверь настойчиво постучали, и Отелло неохотно отнял руки от посиневшей шеи жены. Вошёл Яго, пританцовывая, с трудом сдерживая рвущийся наружу хохот.
- Ну что, брат, классную шутку я придумал с платочком? Ты заценил? С первым апреля!
* * * * *
- Отчего у тебя такие большие уши, бабушка?
- А это чтобы лучше слышать тебя, дитя моё!
- Отчего у тебя такие большие зубы, бабушка?
- А это чтобы съесть тебя, дитя моё! - захохотала бабушка и сдёрнула с головы маску волка. - Испугалась, внученька? С первым апреля!
- Ничуть, - ответил Волк и сдернул маску Красной шапочки. - С первым апреля, бабушка!
* * * * *
- Так, говоришь, смерть твоя в яйце? - у Ивана уже челюсть болела от смеха.
- В яйце, - хмуро подтвердил Кащей. - А яйцо....
- Знаю, знаю! Не учи учёного! - Иван размазывал по щекам слёзы. - Это же надо такое придумать! Ну, ты и силён на выдумку, мужик! А вот мы сейчас и проверим, в какой такой утке!
И Иван, всхлипывая, взмахнул мечом-кладенцом.
Кащей взвыл и повалился замертво.
- А говорил - в утке, - Иван старательно вытер меч. - Это пусть дураки тебе верят в первое апреля!
* * * * *
- А Вы уверены, дорогой Холмс, что она появится этой ночью? Мы уже вторую неделю на этих болотах прозябаем.... может, и нет вовсе никакой собаки Баскервилей? А вдруг это досужие выдумки окрестных поселян? - доктор Ватсон поёжился; туман этой ночью был особенно густым и промозглым, несмотря на заканчивающийся март.
Холмс не ответил.
Лишь неподалёку послышался приглушенный хруст вереска.
- Это элементарно, Ватсон, - пробормотал доктор Ватсон. - Не должен джентльмен предупреждать другого джентльмена в случае необходимости уединиться по нужде.
И тут раздался леденящий душу вой. Доктор в панике оглянулся и увидел что-то огромное, тёмное, с горящими глазами, летящее прямо на него. Доктор жалобно пискнул и, не разбирая дороги, бросился бежать. А чудовище неслось следом, шумно пыхтя и завывая.
Вдруг нога доктора соскользнула в вонючую жижу, с утробным чавканием провалившись по колено. Ватсон дернулся, пытаясь освободить ногу, поскользнулся и шмякнулся плашмя в густую жадную грязь. Болото неумолимо принялось затягивать новую жертву вглубь.
- Холмс... - захрипел доктор; в ответ зловещий вой раздался над самым ухом.
Доктор закрыл глаза и благоразумно потерял сознание, не теряя присутствия духа - как и подобает настоящему джентльмену в минуту смертельной опасности.
- Дорогой Ватсон, Вам определенно нужно скинуть несколько фунтов. Я запарился, вытаскивая Вас из болота. Хотя бегаете Вы хорошо, резво. Вот и займитесь на досуге этим приятным видом спорта.
- Холмс.... - прошептал доктор, приходя в себя. - А где.... чудовище.... Вы видели его?
- Каждое утро в зеркале! - заухал довольной совой Холмс. - Здорово вышло, правда? Смею Вас заверить, что был чрезвычайно убедителен в этом образе!
- Как.... значит ли это, что чудище.... простите меня, дорогой Холмс..... зверь - это Вы? Ссссобака.... Но как?!
- Элементарно, Ватсон! - и Холмс осветил фонариком шкуру бурого зверя; обведенные фосфором круги вокруг глаз вспыхнули в неярком свете. - С первым апреля, друг мой! Хорошо, когда есть возможность повеселить товарища. А то эта повседневная рутина, знаете ли, такую скуку навевает, что хоть топись.
