Репа – нивъебенный байкер.
Это я понял с детскава сада, када он сжок игрушечный автамабильчик (знаете, такой разнацветный пласмассавый, жопай садишся, а он не едет никуда). А патом мой, сука, трехкалесный лисапет.
Эта, типа вступление, а вот сопствина и роскас.
- Кароче, - Репа мне гаварит, - я уже дахуя запчастей сабрал, асталась раму найти.. и все! Заебись!
- Чо заебись-то?
- Да фсе! Смари, дижок есть, бачок есть, калеса есть, седуха.. да хуле, тока рамы нет. Ра-мы! тебе гаварю.
- Ну, и где брать? Денек же нет? Иле есть? – задал я каверзный вапроос. А то Репа мне уже неделю чирик не атдает.
- Да нет денек, - вздахнул Репа не ведясь на правакацыю, - но, знаю где взять.
- Денек?
- Каких денек? Раму, блять!
Началось, если Репа упреца – пестдец. Раму, и ниибет! Фсе дела бросит, мне нихуя делать не даст, пака раму эту злаибучую не достанет…
- Спиздить… – в сторону сказал Репа.
- Да ты ахуел!!!
- Чо ахуел? Чо ахуел? У дятьгриши третий гот пылица в сарае. Фсё равно ни ездит нихуя…
Дятьгриша и всамам деле был уебан ище тот, но
- Паймают – прибъют веть, нахуй.
- А мы ночью…
- Ну да, ахуительно, а чо я предкам скажу?
- Скажешь, что на рыбалку…
На рыбалку-то атпустят, а с Репой на рыбалку – хуй! В прошлый рас спалили к ебеням пол-Завала. Даже пажарные приежали. Хорошо, что не догнали нас. Правда, адин хер, апиздюлились чуть-чуть, но патом, кагда накал спал. А то сразу пажарники нас атпиздили бы сильно.
- Ладно, тока инструменты тваи, а то у меня нет нихуя. И сам фсе делать будешь! Нашухере пастаю, хер с ним.
- Добро.
С Репой рамы ат матациклоф пиздить – себя не уважать. Сто працентав. Мала таво, что шухером не обошлось, так и…
Короче, каг два шпиена, фстретились ночью, где-то в час. Залегли – палим нет ли каво… Ясин хуй, что нет. Ночь же! Правда не учли, что на одной параллели с Ленинградом, саатвецтвена ночи белые. Похуй…
Пашли, шепчет Репа. Пашли, хуле. Оторвали даску, залезли в сарай. А в сарае-то темно, блять! Ночь пачимута не белая ниразу. Фонарик, говорю, довай. Какой фанарик? Спички тока. Ох, бля, ты Репа и баламут… Наощупь нашли моцик. Инструмент давай!
Протягивает мне Репа разводягу и выдергу, каторой доску атадрал. Эта, чо такое, шепчу. Он мне тоже шопотом – инструмент, тыж прасил! А ключи батя спрятал, чтоп я не проебал… Ну, ты гандон! И как мы раму тваю атвернем? Выдергой? Лихко, гаварит, я у бати за палтара чиса все аткручивал.
Ну, на! В голос уже говорю. Тихо, тихо… Вопщим праебались часов до пяти. Пару раз чуть Репу выдергой неатхуячил. Но разобрали…
А рама-то в дырку нипраходит нихуя! Толи дырка маленька, толи рама большая. Толи мозгоф нет, блять! Пол-стенки у сарая разобрали, раму памяли к ебеням, но вытащили. К Репе в сарай унесли, забились на завтра и па дамам.
- … а где рыба?
- …да неклевала нифига…
- … а чо грязный такой?
- … упал…
- … спать иди …
Назавтра встретелись.
- Слы, Репа, а кто нам мешал весь моцик укатить, да спакойна на запчасти разабрать?
- Мне чужова нинада, - с гордастью так сказал, я аш чуть непраслезился. Ну, думаю, хуле прально, рама-то уже иво. Вот веть, бля…
- А не спалит нас дятьгриша? Не узнает сваю раму? Тоисть, тьфубля, твою.
- Предусмотрена! Денька черес три патхади, пакатаю.
- Луче чир атдай…
Надо сказать, что фсе запчасти были ат матацикла Васхот. Не, не.. рама тоже. Но кагда я через три дня увидел репинскава жылезнава каня, я чеснае слово приахуел. Эта, бля, не Васхот, а рассвет какойта… миртвицоф…
Зрение у меня нифпизду, паэтаму увидев Репу, ганяющего на матацыкле, сначало не мок панять, чо не так? Но что-то было не полюцки…
- Как?! – заорал Репа, подъежая.
- Ахуительно! – сказал я и заржал.
Этаж каким долбоящером надо быть, чтоп полностью, ПОЛНОСТЬЮ!!! пакрасить матацикал серебрянкой. Пиздец.
- Эта чо, что дятьгриша раму сваю не узнал? мляяяяяяяя…
- А чо? Заебись цвет?
- Знаешь, Репа, ты, канешна байкир автаритетный, но уёбок!
Матацикл он патом, естественно, спалил. Но эта уже другой роскас.
