Зараньше как на Москве было: дворник – татарин, уважаемый человек, хозяин двора. Русских мало дворничало, студенты разве какие. А в основном – татары. Целой семьёй служили по этой части. Всё знали, всё видели, за всем и всеми бдели. Квартира у них в полуподвале, в окне люстра под хрусталь прямо будто из асфальта росла. Чисто внутри, светло, куча детишек.
И вот так гуляешь во дворе целый день маленький, один, а дворники-татары всегда в курсе, где ты, с кем, когда, чем занимался, всё вечером мамке доложат, или участковому-уполномоченному даже порой, по ситуации уже.
А попробуй какой чужой во дворе появиться, сразу поинтересуются строго, кто таков, откуда, с какой целью, а ну пошёл вон отсюда!
Нынче же дворник другой пошёл – азиатский, безропотный, рабский, безынициативный. Метёт усердно, глаза редко поднимает. Плюнешь ему под ноги, обёртку швырнёшь, он подметёт смиренно и испуганно некоторым образом. Не он тут хозяин, ты – москвич!
А москвич – что голубь: бестолков, никчёмен, ни на что не способен, только срать на памятники. Ну и квартиры сдавать. А работать москвич не умеет. Лишь жиреть от безделья, тусить на помойках и каких-нибудь клубах, что по сути одно и то же, зоб надувать и ворковать: «Понаехали из-за МКАДа орды, позасрали всю Москву, работу всю поотнимали!»
Конечно, очень нужна москвичу та работа! Сейчас прям кинется сломя голову троллейбус водить, или трамвай, который москвич так любит. Москвич за трамвай порвёт! А чего ему москвичу, он же метром московским ездит, а не автомобильным образом, ему рельсы на мостовой не мешают, а мешают только понаехавшим, которые все нахрапистые, наглые, трудолюбивые, зарабатывают, вот и пусть мучаются по нашим булыжникам трамвайным, а кому не нравится, валите к себе за МКАД, трамвай не отдадим, трамвай – это наше всё!
И мусорят москвичи сами больше всех, правда, друг перед другом всегда пробочку пивную, или какую бумажку обязательно в урну бросят, и сами себя похвалят, дескать, носил несколько дней эту пробочку, не кидал нигде, не мусорил, дождался когда урну встретил, и только тогда выбросил, мы москвичи такие, любим свой город, и на спинку лавки никогда не сядем ногами на сидение, под расстрелом так не сделаем, потому что мы москвичи, и этим всё сказано!
А когда никто не видит москвич запросто и промахнётся мимо урны, и сделает вид, что не заметил это мимо, я знаю наверняка, я сама москвичка.
Понаехавшие москвичей не любят, но терпят, как тех же голубей, городской антураж. Ох уж эти москвичи-голубки, пыжатся, топчутся не по делу, воркотают чего-то там своё, на что никто и внимания не обращает из понаехавших, мешаются порой под ногами, но без них тоже никак, у кого ж квартиру-то тогда снимать?
Постепенно сами понаехавшие обмосковливаются, некоторые почти москвичами при жизни становятся, как только у них заводится чего сдавать из жилья. Ибо, как только тебе есть, что сдать – считай себя москвичом!
А дети понаехавших из Замкадья уже полностью на своих деловых и предприимчивых родителей становятся непохожими. Да откуда же, если их растят по-московски: музыка, живопись, танцы, музеи, театры, короче говоря, творчеством морят. И всё – пропал человек, ни на что не способен вырастает, только получать наслаждение. Типичный москвич.
Работать уже не может, да и не хочет, с какой стати, с ума что ли посходили, не москвичовское это дело – вкалывать! Разве что поучится москвич способен в каком-нибудь институте, но не с утилитарной целью, чтоб потом трудиться по специальности, ни в коем случае, а так, для собственного высокоинтеллектуального развития. Поэтому даже лучше и два высших образования получить, чтобы уже окончательно не годиться ни для какого труда.
В крайнем случае москвичи числятся в каком-нибудь непонятном месте, или даже ходят туда зачем-то, но если б их там не было, ничего бы в этом трудовом коллективе не изменилось. Но москвич горд собой – он работает на работе работу, а если б ещё и не понаехавшие, то бы ещё и о-го-го сколько заработал бы, а так приходится квартирку сдавать…
А вы говорите, дворники!
