Решили мы тут с Кастяном прогуляцца па центру. Пасмареть бля где чо как. Тем болие погода заебок и можно позырить на тёлак. Пиздец я ахуел скока ахуевших сук бродит па центру. Их тут видать запах мовзолея прикалывает. Или запах бобла. Кароче еслиб какая проблядь у нас на раене так вырядилась, ее б нахуй в хоровод пустили тока выйди она ва двор. Да похуй вобщимта, не о том будит сей паучительный посцаж.
Ну брадили мы брадили по городу, да зоибалесь. Взяли по балтике и решили пиредахнуть и пакурить. Остановились хуле на мосту, молча пьём. На мосту пездато. Свежий ветер, не жарко. Я задумчиво сматрел вдаль а Кастян схарькивал на праплывающщие мимо караблики. Аттудова матерились и абищали атарвать яйцца. Мы смиялись хуле. Внизапно Кастян чота притих. Я удивлённо павернул голаву. Корефан неатрывно глидел на группу каких-та задротоф затусовавших на свою беду шагах в пяти от нас. Смешные такие ублюдке. Все в чорнам, с чолками бля на ебло. Две тёлки и два мудака.
Кастян сказал:
- Знаешь кто это, Грегорий? - и кивнул в сторану уродцоф.
- Неа... нефоры пади... иле метоллисты... - Я допил певас и хуйнул бутылку вниc. Она чотка разбилась аб жопу катера. - Вот те не похуй на пидаров разных?
- Это ЭМО нахуй! - с ненависью бросил Кастян. - Они хуже пидароф! Я сматрел про них передачу. У них такая тема хуле типа плакать это мудно! А самый вышак это убить сибя, вены нах парезать иле повесицца.
- Да пахую. Пусть хоть все бля перейебошацца, - я глянул на них. - Дрочеры какие-то.
- Не пизди очом не знаешь, Гриня! - Кастян сделал страшнойе лицо и выпучил глоза. - Эти ебаные эмо тиолок нормальных в эту хуйню втягивают. Пездатых! Ты заметь, фсе эмо-сучки ахуеть какие зачотные!
На мой взгляд ничиго зачотнова в этих размалёванных кастлявых уйобищщах не было. Мне вот большы ф теле бабы нравяццо. Чтоб за сиську хвать, а она колышицца, как море. И чтоб жопа была круглая и мяхкая, такую ебсти неплоха, загнуф раком. У Марии Васильевны, нашей училки па физре, такая блять.
- Ебучии эмо! - праскрипел сквось зубы Кастян, стукнуф кулаком по перилам. - Пизда им бля!
- Кастян, да ну их нахуй! Пашли! - я попыталсо остановить этого уебана, да какой там..
- Здарова хуля! - улыбнулса Кастян, падайдя к придуркам.
Мудачье заткнулось и встревоженно уставелось на Костяна.
- Че, есть курить? - нарушил он нелофкую паузу.
- Да... - один худой пидармот с розавым стоясщим варатником паспешно вынул пачку, дастал сегарету и дал прекурить.
- А вы чо эмо, парни? - спрасил Кастян, пуская дым прямо в ебло поцанчеку.
- Да, а собственно ф чом дело? - ево накрашеныйе чорным глаза наполнились ужасом.
- Чо, настойащие? Гыгыгы!
- Да! Мы тру-эмо! - встряла одна из ихних баб в изорванных джинсах.
- Слыхал я кароч, - Кастян стрельнул тугой слюной на ботинок худого. - Што вам сука нравиццо плакать за всю хуйню. Вы типа какиета асобенные черти, которые ниебацца какие чуствительныйе. Чо, хатите щас устрою вам тут слёзы бугага?!
Мудаки молчали, опустиф сваи грусные ебальники. А тёлки дёргали их за рукава и шептали: пайдём, пайдём! Они даже развернулись и настроились тихо сдриснуть. Но Костян схвотил аднаво за рюкзак и пнул под жопу другому.
- Стоять бля! Куда нахуй?! Ищё не пагаварили! Я мож тожэ эмо стать хочу! - Костян заржал и правёл рукой по своей стриженой башке.
- И я, - решил подыграть Костяну, - тоже хочу.
- Что?! - одна из дифчонок разинула пасть. - Какие вы эмо?! Вы - быдло и гопота! Вы бесчувственныйе тупые скоты!
- Да ты чо, хуле! - ухмыльнулься Костяра. - Не пизди, я реальный бляха эмо! И чолку такую ж отращщу! Бугога! И Гришка вон тожэ эмо стопудовый! Правда, Гриня?
- Ага.
Я ущипнул черис корман свой хуй, и па моей щеке пабижала слиза.
- Во видали, - кивнул Костян. - Просто мега-эмо бля!
- Вам никогда не понять культуру тру-эмо... - сказанул тот, худой. - Отстаньте от нас пожалуйста...
- Ахуел, вафел?! Прикинь, Гришка, не верит што мы эмо гыгыгы. Да вы, черти, сами походу никакийе не эмо бляха! Походу вы просто пидорасы! А вы, - Костян павернулся к девкам, - пидараски!
- Нет! Мы не геи! Мы эмо! Тру-эмо!
Меня уже начало фсе это зайобывать.
- Прыгайте тогда с моста! - прикозал Костян.
Мрази побледнели, как глисты.
- Чо бля, - в наступившей тишене скозал друган, - зассали штоле?! Никакие вы не эмо! Прыгай, я сказал!
- Не будем...
Костян стоял, засунув руки в карманы, и с добродушной улыбкой смотрел на трясцущихся ублюдкоф. Но глаза ево гареле злостью и беспределом.
- Прыгай бля!
- Нннет!
- На бля! - Костян легонько ткнул в ебло чухану раскрытой ладонью.
Я увидел, пад ногами эмо расползаецца лужа ссанины.
- Прыгай! - он замохнулся кулаком
Остальныйе эмо зоплаколи и начали умолять атпустить их.
Я сказал:
- Ты кажецца ашибся, братан. Смари как ревут. Настоясчийе эмо!
- Внотуре! - Костян зоржал как подорванный. - Съебали бля!
Лошьё нелофко поднялось с асфальта и розмазывайя слёзы и сопли вдарили по сйобкам.
- Падажди!
Я паймал за руку тёлачку, которая залупалась на нас. На мой взглят она была ничо, только ебало памыть и еби нихачу.
- Чо?
- Айда с нами! Хуле с этими защеканцами трёшься! Они же черти!
- Ну... пайдём... - ресницоми недоверчиво хлопает, - а куда? Чо делать будем?
Мы с корешем весело переглинулись.
- Пасцасйошь! - веско сказал Костян. - Для ночала, а там поглядим.
- Я согласна!
И мы паехали ко мне и фсю ночч в два пистона пёрли эту суку. Оказалась, она прикольно везжит во время йебли и любит когда ей кончают в лецо. А когда я вставил свой хуй в иё жопу, ана зоплакала ат щастья. Хуле тут скажешь? Эмо ептать!
(с) Григорий, хуятор
